Таймер для обреченных

1. Унгер не может вести двойную игру по причине покушения на нее ликвидаторами «Амана». Исчезновение Эли Сайкса и убийство Маркоса Бегина являются «натянутым» фактом в более изощренной – с использованием УНГЕР – игре. И здесь интересен один нюанс: самостоятельно решения о ликвидации «Аман» не принимает. Скорее всего куратором военной разведки выступает руководство Израиля.

2. В помощи СААР моей агентурной группе прослеживается заинтересованность министра иностранных дел в операции «Амана» по ликвидации «Хамаса», и, вполне возможно, СААР поддерживает «Аман», занимая при этом нейтральную позицию.

3. Учитывая оперативность «Амана», полагаю, что военной разведке Израиля на этот час известен коридор, по которому моя агентурная группа покинула страну. Что означает пересечение интересов разведки и главы МИД Израиля и игру на фронтах дипломатических и разведывательных интересов.

А. Абрамов.

* * *

Школьник два раза прочитал отчет Абрамова, написанный им, как показалось контр-адмиралу, на одном дыхании. Не откладывая дела в долгий ящик, он в свою очередь сел за составление отчета. Поскольку в этом деле разведуправление флота выступало в качестве представителя российской стороны (в вопросе пересмотра важных позиций по Черноморскому флоту), Школьник адресовал отчет на имя начальника Главного штаба ВМФ Юрия Черненко. Хотя, находясь в прямом подчинении ГРУ, обязан был доложить в эту службу. Он через адъютанта передал письменный анализ, присовокупив к нему текст телеграммы Абрамова, начальнику штаба.

Накануне вылета агентурной группы в Тель-Авив Школьника не на шутку взволновало два события: вылет делегации «Хамаса» и учебно-боевые стрельбы в Крыму. Он не стал докладывать наверх о своих соображениях, равно как отказался от идеи указать на них Абрамову – дабы не настраивать капитана на определенный курс и не дать заглянуть в конец учебника. На тот момент перед ним ставилась параллельная задача, и адмирал искренне надеялся на разные курсы, не пересекающиеся ни во времени, ни в пространстве. Что касается «верхов», то, полагал адмирал, там соображалки куда круче, их обслуживают аналитические отделы, и сей факт наверняка не остался без внимания. Начальству решать, подвергается ли риску быть обстрелянным лайнер с «бывшими» террористами. Может, втихаря ставят свечечки в храме. Хотя их, с огромными звездами, в атмосферу, пропитанную ладаном, силком не затащишь, – в обычном рваном стиле заключил Школьник. Если вопросы безопасности и существуют, то их должен решать «туристический» Израиль.

Ответ начштаба заставил себя ждать. Прошло два с половиной часа, прежде чем Черненко пригласил к себе в кабинет Школьника.

– Виктор Николаевич, ты развел бурную деятельность, трахнул весь Израиль и нацеливаешься на Украину, – сразу же атаковал подчиненного трехзвездный адмирал. Он восседал за рабочим столом в сером костюме и желтой, как у речников, рубашке. Накануне он простыл, оттого часто, через слово, шмыгал носом. – Ты прямо как разделяющаяся головка «Сатаны»! Проходи, присаживайся, – предложил он, опершись о подлокотник кресла. – Ты какого ответа ждешь от меня? Полагаешь, я дам «добро» на якобы предотвращение диверсии украинскими ракетчиками? Ты сам-то читал отчет Абрамова? Там черным по белому написано: в трагедии 2001 года виновна украинская ПВО. Тебе дали задание, а точнее – поручение: снять с этого рода войск обвинение в трагедии. Уже не снимешь.

– Но могу предотвратить…

– Что ты можешь предотвратить?

– Потенциальную диверсию.

Начштаба рассмеялся:

– Ты как школьник!

– Ты докладывал министру?

– Чтобы он меня в жопу послал? Пусть потенциальными диверсиями занимаются аналитики. А у нас с тобой потенция давно не та. – Черненко звучно высморкался в платок. – Это израильская проблема.

– Израильская проблема?

Черненко прикурил, поиграл зажигалкой, подбросил ее – и не поймал. Полез под стол. Продолжил с покрасневшим лицом, но с прежним настроением.

– Ну да, израильская. Пускай сбивают кого хотят. Да и нашим дипломатам работы прибавится. Есть чем обвинить и поиграть на международном поле.