Таймер для обреченных

– Что там? – спросил Блинков, указав рукой в направлении «Бен-Гуриона».

– Полицейский кордон. Либо проверяют весь транспорт, либо вообще перекрыли движение. Обзаведись рацией, приятель. На гражданском диапазоне порой полезные вещи услышать можно.

– Ну да. Как бы чего не вылетело или не влетело. Спасибо тебе, брат. Что будем делать? – спросил Джеб, разворачивая «Форд». – Тачку надо бросать однозначно.

– В городе бросим, – сказала Мэлоди. – Там возьмем такси до Иерусалима.

Она вспомнила об одном человеке, с которым контактировала по роду службы в сентябре 2000 года. Это был шанс, и упускать его было нельзя. На вопрос Абрамова «Кто этот человек?» Мэлоди ответила: «Министр иностранных дел». Капитан свистнул так громко, словно гонял голубей.

3

Голда и Дани всякий раз доводили друг друга до предынфарктного состояния. Его пульс подскакивал до двухсот ударов в минуту, а тело становилось сухим и обжигающим. Именно последнее больше всего возбуждало Голду. И после первого секса с Мармсталем она с неприязнью вспоминала своих бывших партнеров, которые потели на ней как жеребцы.

В силу своего возраста Дани мог посоперничать с любым мачо: приличная эрекция и долгое, на грани экстаза, сдерживание. Голда словно менялась с ним местами и чувствовала прилив нескончаемой волны; вот она должна отхлынуть, но каким-то чудом ее гребень надолго зависал в наивысшей точке. Вот сейчас прорвет, схлынет, выбросит на опустошенный берег… Голова идет кругом, нет сил дышать истонать, а мощный прилив все не наступает.

– Дани… – горячо шептала она, вцепившись ему в спину и помогая встречными движениями бедер. Она одарила его двумя приливами, а он, словно издеваясь, выпрашивал третий. И они окунулись в него одновременно.

Мармсталь тут же встал и прошел в крохотную ванную комнату. Это тоже нравилось Голде. Он словно грубо поимел ее и оттолкнул, заставил пережить что-то унизительное и всколыхнуть животный инстинкт самки, оставшейся наедине с собой и саднящей плотью. Может быть, он плохо знал женщин, но хорошо знал себя и делал свое дело на отлично.

Голда села на диване и потянулась к пачке сигарет. Прикурив, она сдернула простыню, сложила диван и придвинула его к стене. Такая конструкция наделала много следов на паркете. Министр подумала, что с лупой в руках можно посчитать полосы, оставленные ножками дивана, а по сути – зарубки.

Дани появился в комнате отдыха в белых трусах и рубашке. Перед зеркалом начал завязывать галстук. Голда прошла в ванную, ущипнув на ходу Дани за ягодицу. Он дернулся, выпрямляя сутулую спину, и ойкнул. Женщина рассмеялась.

– Вина? – предложила она, уже полностью одетая: чулки на резинках, офисный костюм, который ей был к лицу.

Премьер отказался. Плеснув в бокал минералки, он поддержал компанию. В который раз поймал себя на несоответствии: он и Голда – два главных претендента на высокое кресло премьер-министра – делят низкий и выносливый диван. Этакий траходром, на котором Дани словно выколачивал из соперницы проценты, так необходимые ему для победы. Свой голос, равно как и тело, она ему отдала, однако в бюллетене отметит свое имя. С другой стороны, чего делить-то? – спрашивал он себя.

– Ты и Шимон, – вкрадчиво начала Голда. – Вы что-то затеваете.

– Ничего подобного! – неосторожно воскликнул премьер.

– Вот и ответ, – обрадовалась она. – О чем вы говорили с ним? Почему этот боров пялился на меня во время заседания?

– Он как раз противоположного мнения. Ему показалось, это ты пялилась на него.

– Что?!

– Ну смотрела, бросала взгляд. Не цепляйся к словам. Он что-то объяснил, не помню… Ах, да! Он пожалел о твоем визите в Москву, – выкрутился Дани.

– С формулировкой «по техническим причинам», – тут же вспылила Голда. – Извините, туалет закрыт! Как будто я в Москву пописать собралась. Российский министр обошелся со мной как со шлюхой! – с новой силой вскипела она.

– Ты права, и достойно ответила этому выскочке. Он долго будет отходить от двух ударов – твоего и Халеда Машаля.

– Да не в Машале дело! Пусть себе летит в Москву. Я не против – ты же знаешь мою позицию по этому вопросу. Дани, мне хочется вернуть российскому министру должок.

– Ты вернешь его – обещаю.

Мармсталь долго смотрел на любовницу. И начал колебаться. Все слова Эйтана о принадлежности Голды к разведке «Моссад» в данном и конкретном случае не стоили выеденного яйца. Он сам раньше работал в разведке «Натив», известной как Бюро по связям с евреями СНГ и Восточной Европы. И что? – спросил он себя. Ему же на роду не написано докладывать в эту службу, работа которой простирается вплоть до вмешательства во внутренние дела постсоветских стран. То же самое он мог отнести и к Голде.

– Шимон знает о нашей связи? – спросила она.

Дани кивнул:

– Теперь – да. Тебе не стоило возвращаться так рано.

– Конечно! Вы что-то затеваете за моей спиной, а я должна спокойно…

– Ты ничего не должна, – остудил ее пыл Дани. – Тебе только пророчат кресло премьера, – напомнил он. – Это у меня есть право что-то затевать за твоей очень красивой спиной.