Тайфун

Мрачнее тучи Тан простился с отцом Саном и вышел на улицу. Была глубокая ночь, дул прохладный ветер. На душе у Тана скребли кошки. С юности он был хорошим пахарем, умело ловил рыбу и мечтал стать важным человеком на деревне. Одно время староста Хап убеждал его потратиться на угощение, чтобы завоевать уважение своих односельчан. И Тану пришлось пойти на это, как раз тогда он вырастил хороший урожай, и угощение удалось на славу. Вместе с женой они трудились, не разгибая спины, и вдруг все пошло прахом — видите ли, какой-то Тиеп хочет отменить старые обычаи и порядки — значит, не стать ему, Тану, мандарином, который сидит на почетном месте и в церкви, и в любом доме за столом. Так и останется никем Тан, ни бедным, ни богатым, и не будет ему ни почета, ни уважения. Вот почему он решил вступить в армию Христову: может, с ее помощью удастся пробиться наверх. Но сразу такое поручение! Тан понимал, что над ним нависла страшная опасность, и почувствовал вдруг себя одиноким, брошенным всеми, хоть он и связан общей клятвой. Он начал шептать молитвы, надеясь, что ангел-хранитель отведет от него злую напасть: «Спаси и помилуй меня, раба божьего, освети путь в ночи, помоги избавиться от дьявольского наваждения…» Тьма вокруг действительно была кромешная, даже пальцев вытянутой руки не увидишь. Стараясь не шуметь, он шел по обочине и то и дело вздрагивал от прикосновения холодной росы. Рис уже поспел, и было слышно, как в его зарослях возятся мыши. Иногда тишину нарушало хлопанье крыльев поднимающихся с полей птиц.

Вдруг где-то совсем рядом раздалось громкое рыдание, от которого у Тана, казалось, остановилось сердце. Во дворах протяжно завыли собаки. Тан присел и огляделся по сторонам. Он увидел, как в ближайшем к нему доме то появляется, то исчезает свет лампы. Именно там голосила женщина. Тан подкрался к дому и с облегчением вздохнул, поняв, что здесь живут супруги Кхоан. Дверь была открыта настежь, и при слабом свете коптившей лампы Тан увидел, что супруги Кхоан склонились над бамбуковой кроваткой, стоявшей посреди комнаты. На ней, вытянувшись, как это бывает только с мертвыми, неподвижно лежала маленькая Тху. Крепкая девочка неожиданно заболела и сгорела в один день. Ее отец поддерживал слепую жену. Та лихорадочно ощупывала тело умершей дочери и плакала навзрыд, не переставая. Тан был первым, кто выразил сочувствие семье.

Старый Хай Кхоан, горестно качая головой, рассказал Тану, что произошло в его доме:

— Она всегда была веселой, здоровой, бегала и играла с другим детьми. Вчера за обедом вместо со старшим братом Хюи поела рису с испорченными крабами, и у обоих заболел живот. Жена дала ребятам святой воды, которую принесла из Байтюнга. Хюи только отхлебнул и тут же все выплюнул, а Тху выпила целую чашку. Боль у нее стала сильнее, живот раздулся, как барабан. Меня, как назло, дома не было, а когда я уже за полночь вернулся, дочка доживала последние минуты.

Несмотря на то что двери и все окна были распахнуты настежь, в доме стоял невыносимый смрад.

Старший сын Кхоана, Хюи, стоял тут же. Неожиданно он, рыдая, разразился ругательствами:

— Тоже, называется, родители! Из могилы взяли воды и говорят — святая. Это вы убили мою любимую сестренку!

Мать кинулась к сыну и зажала ему рот рукой. Хюи умолк, только плечи его продолжали вздрагивать от рыданий.

Тан сказал Кхоану:

— Знаешь, а вдруг она от холеры померла. Болезнь эта заразная, так что ты не тяни с похоронами. Мой тебе совет: утром зарой ее в землю, чтобы не было еще какой беды…

Услышав такие слова, мать запричитала с новой силой:

— Доченька моя бедная! Даже похоронить тебя не могу, как положено! Что творится на белом свете, что за жизнь такая?!

Тан попытался утешить ее:

— Не огорчайся, матушка Кхоан, дочка твоя еще совсем маленькая, душа ее чиста. Пусть не по обряду ее похоронишь, все равно господь бог увидит ее ангельскую душу и заберет к себе…

Похороны действительно оказались скромными: несколько соседей пришли проводить маленькую Тху, и поминок не было.

Горю супругов Кхоан, казалось, не было предела. Они долго молились перед святой Марией из Хюэ, просили заступиться за безгрешную душу маленькой девочки.

7

Петух Бать горделиво вытянул длинную красную шею, расправил короткие крылья и громко закричал. Каждый раз, когда он видел другого петуха, на него находил боевой задор. Выонг очень ценил своего Батя за мужество, выучку и сообразительность. Конечно, ухаживать за таким петухом непросто, да и кормить его — недешевое занятие. Тренировать, конечно, тоже надо. Одним словом, забот полон рот. Зато как ты счастлив и горд, когда петух победит.

Выонг поднял защелку, открыл дверцу клетки и взял петуха на руки. Тяжелый — наверно, килограмма на четыре потянет. Под опереньем чувствуется крепкое тело. У петуха маленькая головка с жестким коротким гребнем и сильные, в многочисленных шрамах ноги с длинными, острыми когтями и шпорами. Довершали портрет бойца короткие мощные крылья.