Тайфун

— Это все Выонг к твоему приходу приготовил, — не удержалась Ай. — Он у меня настоящий кулинар, даже меня стряпать учит. Только рыбу я лучше него жарю.

Нян пробормотала в ответ что-то невнятное. Она видела, что между Ай и Выонгом царит полное согласие, совсем не так, как было у нее с мужем. Тогда она только и слышала: подай то, подай другое, белье постирай, рис свари, а в награду — одни тычки да подзатыльники. «Муж — голова над женой, как Иисус Христос — над всеми верующими», — вспомнилось ей наставление мужа. По сей день в деревне Сангоай почти все люди следуют этой мудрости. Ну а если не следовать, то все может получиться очень даже хорошо, как у Выонга с Ай. «Нет, нужно мне ближе держаться к Ай, их счастье, может, и меня осенит в конце концов…»

Гости стали прощаться. Нян проводила их до калитки.

— Заходите, как будет время, — грустно сказала она.

Ай была взволнована до слез. Выонг не скрывал приятного удивления. Вдруг Ай схватилась за голову.

— Ой, забыла свой нон. Выонг, принеси, пожалуйста.

«Принеси, пожалуйста…» — Нян повторяла про себя эти слова как заклинание, словно в них таилась магическая сила. Разве, будучи женой Лыка, она могла сказать такое своему супругу?! Она вообще не имела права первой слово молвить. У Лыка были такие страшные глаза — холодные и злые, как у ястреба. И тут Нян вспомнила совет монахини Кхюен: «Поспеши и ты, пока не поздно», — и ей на минутку подумалось: может, и впрямь счастье не так уж и невозможно!..

12

Хюи вернулся с реки раньше обычного. Мальчик был бледен, со лба катился пот. Бросив удочку и корзину с крабами, он повалился на постель и позвал мать:

— У меня очень болит живот, мне плохо!

Тетушка Кхоан, пробираясь ощупью, поспешила на помощь. Уже не впервые у сына болел живот, и боли становились все сильнее. Супруги Кхоан за последний год лишились четверых детей, не хватало еще, чтобы беда настигла их старшего сына. Сам Хюи подозревал, что заболел после того глотка святой воды, от которой умерла его сестра. Мать потрогала голову сына — она пылала жаром, а руки мальчика были холодными как лед.

— Сынок, чем тебе помочь? Господи, за что нам такие напасти!.. — запричитала она. — Где болит, покажи.

Хюи взял руку матери и положил себе на живот с правой стороны.

— Здесь, мама. Болит, будто изнутри режут!

Кхоан начала гладить болевшее место, но от этого сыну стало еще хуже, и он согнулся, будто креветка, пополам.

Прижав голову сына к груди, мать в растерянности шептала:

— Господи, помилуй! Дева Мария! Помоги, спаси моего мальчика.

Боль все усиливалась, и Хюи стал кричать:

— Мама, я умираю!.. Скорей, позови быстрее врача.

— Потерпи, сынок, — успокаивала его мать, — сейчас поищу святой воды, выпьешь, может, полегчает.

— Не стану я пить тухлую воду! Иль ты хочешь меня погубить?!

Мать не настаивала, после смерти дочери она и сама потеряла веру в чудодейственную силу этой воды.

Страдания Хюи сделались невыносимыми. Страшная боль терзала его внутренности. Он корчился от боли, громко стонал и кричал:

— Мама! Спаси меня!..

— Я молюсь за тебя, сынок. Прошу господа нашего помочь тебе… Помолись и ты, легче будет!

— Не хочу молиться. Приведите мне врача!

Тут с работы примчался отец, его разыскали в поле. Хюи протянул к нему руки, словно ждал от него избавления от боли.

— Помоги, отец, умираю! — простонал мальчик.

Хюи бил озноб, а родители его беспомощно топтались рядом, не зная, что предпринять. На крики в дом Кхоанов сбежались соседи.

— Послушайте, уважаемые! — сказал кто-то. — Вашему сыну грозит беда, надо обратиться за помощью к врачу.

— А где врач? Был в Сачунге лекарь, да и тот помер.

— Может, отправить Хюи в уездную больницу?

Родители колебались: далеко до больницы, больше десяти километров, можно не успеть, умрет мальчик в дороге.

— Не надо, пожалуй, — сказала мать Хюи. — Если уж господь решил призвать его к себе, ничто не поможет. Не верю я ихним лекарствам…

Хюи с трудом дышал, взгляд его глаз помутился. Обливаясь слезами, отец обнял сына, словно уже прощался с ним. Рядом дрожащей рукой крестилась мать, шептала молитвы, и перед нею вставали страшные картины, которые она когда-то видела на фресках церковных стен, — костлявая рука смерти тянет грешника в ад…

— Моему сыну нужно исповедаться! — вдруг закричала она. — Позовите кюре, пусть он отпустит мальчику его грехи.

Матушка Кхоан была уверена, что несчастье обрушилось на сына за то, что он ругал святую воду, за то, что посмел работать в поле, несмотря на запрет кюре. Отец выскочил из дома и направился к церкви. Соседи стали расходиться, не в силах чем-нибудь помочь. В это время Хюи очнулся и чуть слышно произнес:

— Врач пришел? Принес лекарство?

Схватив сына за руку, мать зашептала:

— Потерпи немного, сынок, отец пошел за кюре. Приготовься к исповеди, Хюи. Ты должен предстать перед господом с чистой душой.

Взор Хюи немного прояснился, и мальчик испуганно воскликнул:

— Нет, нет! Не надо кюре, не хочу умирать.

Мать плакала.

— Господь вынес свой приговор, и ты должен подчиниться.

— Не хочу! Не хочу расставаться с вами! Я хочу жить!.. — выкрикнул мальчик и снова потерял сознание.