Таежный тупик

В январе получил от Агафьи большое, на восьми страницах, письмо-отчет о житье-бытье. В нем, как всегда, на первом месте стояла картошка: «320 ведер… На одну это много…» Сообщалось, что к зиме для привезенных кур поставлен маленький сруб с печкой, что куда-то исчез кот, что одного козла заколола на мясо, что если соберусь приехать, то хорошо бы привезти веревку-привязь. «Корма козам заготовила вдоволь. Да еще Николай Николаевич Савушкин, когда прилетал, то сена привез и петушка. Петушок сначала, наверно, от робости, не пел, а сейчас поет и за курами начал бегать». Подробно и очень толково в письме изложено было событие, удивившее урожденную таежницу: «Я побытку вам опишу, всю жизнь не пришлось видеть такой побытки».

В ноябре, наблюдая в окошко волнение коз, Агафья вышла во двор. На огороде, в двадцати шагах от избы, стояла серого цвета не то собака, не то волк. Агафья схватила висевшее у двери ружьё и «дала выстрел вверх для острастки». Собака не убежала. «Тогда я дала выстрел уже с прицелом, но промахнулась». Собака и после этого не убежала. Озадаченная Агафья покрепче заперла коз и из окошка стала наблюдать за двором.

Привезенный в прошлом году Дружок («хорошая собачка, но для забавы только – никого не облает») встретил таежную гостью своеобразно. Пытаясь не пустить с огорода во двор, впился ей в нос, но отпора не получил. А через день две собаки (так решила Агафья) уже вполне дружелюбно бегали по двору, лежали вместе на объеденных козами ветках. Утвердившись в мыслях, что это чей-то приблудный пес, Агафья высыпала на пень в огороде миску вареной картошки. Собака с жадностью проглотила еду.

И стали жить в «усадьбе» две собаки: Дружок и большая, подозрительных повадок гостья. «Козы привыкли. И я привыкла, клала еду, уже без опаски». Все собака съедала, но вела себя странно: в клочья, как ножницами, порезала прикрывавшее лук красное байковое одеяло, порвала мешки с хлебным и травяным комбикормом, вырвала клочья из висевших на прясле старых штанов.

Природная любознательность побудила Агафью попытаться изловить странного зверя. Из тонких жердей она соорудила ловушку, протянула в избу веревку от ее дверцы, положила приманку. Но собака только косилась на западню и ни разу к ней не приблизилась.

О том, что эта игра опасна, стало ясно однажды утром. Перед тем ночью Агафья слышала рев марала. «Смертельно ревел, я подумала: кто-то его порешил». А утром серая собака, и следом за нею Дружок прибежали, облизываясь, с реки. На мордах у них была кровь и клочья оленьей шерсти. Это вернуло Агафью к мысли о волке, заставило осторожней выходить из избы…

Конец истории я узнал через три месяца, когда сам увидел ловушку, рваную шкуру марала, висевшую на жердях, и место у изгороди, где пуля настигла… матерого волка. «Да, это был волк, – сказали специалисты, принимавшие шкуру. – Поведение? Можем только пожать плечами. Никогда ничего подобного даже слышать не приходилось».

Приблудный зверь прожил у таежной избы более шести недель. Можно было бы строить предположения: одинокую волчицу задержал кобелек. Но оказалось, зверь был примерно четырехлетним самцом.

Для Агафьи в ее бедной событиями жизни история эта получила мистическую окраску. А драматические события этой весны Агафья прямо связывает с «пришествием волка» – «Знамение. Это было знамение»…

* * *

Во второй половине февраля я получил от друзей телеграмму: «Агафья больна. Будем вывозить ее на вертолете в Таштып». А через четыре недели в письмах и телеграммах ошеломляющее известие: «Агафья вышла замуж». Называлась фамилия, имя и отчество новобрачного. Пока я, встревоженный и озадаченный, собирался в неблизкий путь, пришло еще письмо от Агафьи. Ни слова о «замужестве». Кривые, торопливые строчки, как обычно, с упоминанием бога, с пожеланием здоровья. Суть: «Приезжайте Христа ради – больна и скорблю».

… Из Таштыпа, стоящего на краю абаканской тайги, лететь собрались втроем: Николай Николаевич Савушкин, уже много лет принимающий в судьбе Лыковых человеческое участие, и мы с журналистом Николаем Устиновичем Журавлевым, побывавшим у Лыковых в 1982 году. Непривычно без Ерофея. Он на буровой вахте. После двух лет профессиональной охоты понял, что взялся не за свое дело. Снова попросился в бурильщики. И еще новость: геологоразведочный участок доживает последний год. Поселок – ближайший к избе Агафьи жилой очаг – будет брошен, добираться в этот угол тайги без самолетных оказий станет сложно, почти невозможно…

В лесхозе и на аэродроме в Таштыпе у друзей и знакомых пытаемся выяснить: что там, в тайге? Все улыбаются: вышла замуж. Называют «молодожена», местного жителя, старовера.

Уже от летчиков с огорчением узнаем: «хозяина дома» на месте нет, три дня назад с попутным рейсом улетел из тайги.

Абакан в этом году вскрылся рано. На всем течении река уже безо льда. Но недавно выпавший снег окаймляет зеленоватую воду, сахарно блестит на сопках. Тайга прозрачна, между деревьями увидел бы сверху даже и зайца. Но ничего живого не видно, хотя здешний кедровник не беден.