Таежный форсаж

Арсений с высокой колокольни плевал на дресс-код, его собственный стиль был каким угодно, только не офисным. Скорее свободным, если не сказать разгильдяйским. Даже на международные форумы Ратников являлся в толстовке, в джинсах и кожаной куртке, такой потертой, точно она перекочевала в гардероб Арсения прямо с плеча Индианы Джонса. Костюмы он ненавидел, а классический джемпер из пашмины – подарок родителей – надевал в исключительных случаях.

В присутствии новой сотрудницы Арсений испытывал какое-то зудящее беспокойство. Будто он пришел в школу с невыученными уроками, хотя знал, что его должны спросить. И потом не мог избавиться от чувства, что его вот-вот накроют, разоблачат, выведут на чистую воду, что он вот-вот погорит и проколется.

Время от времени назло Еленочке Арсений представлял ее растрепанной, без косметики, в летнем сарафане и босиком… Этот нехитрый прием хоть ненадолго снимал нервное напряжение, в котором пребывал Арсений с момента появления Елены Вячеславовны в их отделе.

Самому Арсению осенью стукнуло тридцать два, а достижений у него – раз, два и обчелся. С десяток статей в профильных журналах, пара десятков разведанных золотоносных месторождений. Взялся писать кандидатскую, но то ли материала не хватило, то ли характера. В общем, Арсений забросил ее.

И послужной список у него в десять раза короче, чем у Векшиной. После армии поступил в университет, окончил его десять лет назад. Пока учился, подрабатывал в компании, в которую его и пригласили, как только он получил диплом. Две записи в трудовой книжке: 1. геолог; 2. начальник отдела по развитию бизнеса в той же компании.

И бессчетное множество командировок, которых нет в трудовой. Никто не вел учет его поездкам на север, запад и восток от столицы. Да он и сам сбился бы со счета, если бы попытался их посчитать. Но, оказалось, был человек, который скрупулезно фиксировал все его отлучки из дома – бывшая подружка Надька.

Сначала Надежда использовала легкий шантаж:

– Не боишься, что пока ты ездишь, я найду себе другого? – лукаво улыбаясь, спрашивала она Арсения в интимные моменты.

– Боюсь, – признавался Арсений. Нельзя сказать, чтобы он без памяти любил Надьку, просто привык к ней, к ее причудам, шопоголизму, веганству и полному отсутствию музыкального слуха в сочетании с роковой любовью к пению. Перевирая мелодии, Надька на весь дом орала попсу, пока убирала квартиру. Благо убирала она редко…

Позже командировки Арсения стали поводом для двух абортов. Освобожденная от бремени Надежда записалась на курсы в яхтенную школу.

Под парусом надежды, при попутном ветре нашла другого, пока он… Где он был тогда? В Красноярском крае или в Амурской области? В Красноярском крае, кажется. Точно. Они тогда с Санычем торчали на участке «Курунг».

Три летних месяца Арсений провел в поле, а когда вернулся, взял отпуск и проводил его дома, лежа на диване.

Единственное, что он сделал – разобрал рюкзак, сунул в машинку пропахшие кострами походные вещи и этим ограничился.

Если верить Л. Толстому, праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась в нас прежней, но покой от нас бежит. Бездельничая, мы подспудно осознаем, что это не хорошо. У Арсения Ратникова легко получалось быть праздным и спокойным.

В свое удовольствие он листал Льва Гумилева и потягивал домашнее вино с виноградников Сукко – отец привозил. Вино было божественным, Гумилев пассионарным, а Арсений – сонным, ленивым, чистым и сытым тюленем. И каждой клеткой организма наслаждался цивилизацией и комфортом.

– Думку изображаешь? – ехидно спросила Надька на третий день.

А на четвертый выступила с программным заявлением и озвучила оглушительную цифру:

– За эти четыре года, что мы с тобой живем, ты уезжал из дома пятьдесят раз, и отсутствовал в общей сложности тысячу четыреста восемьдесят восемь дней.

– Вообще-то это моя работа. И она нас кормит, – едва нашел, что возразить сраженный Арсений. – Я собираю научный материал в командировках. И нарабатываю полезные связи.

– Вот пока ты нарабатывал полезные связи, ты потерял связь со мной, – парировала Надежда. С хвостом на макушке и рваных джинсах выглядела она довольно воинственно, как амазонка. – В общем, я ухожу от тебя.

Не дав Арсению опомниться, выкатила из гардеробной чемодан и сумку на колесах и была такова.

Обнаружив ключи на брелоке в прихожей, Арсений покачал их на ладони и пробормотал:

– Была без радостей любовь, разлука будет без печали.

Без печали, однако, не получилось.

Размышляя о своей неудачной попытке создать ячейку общества, Ратников потерял нить обсуждения, сморгнул и прислушался к плавной, хорошо организованной речи Елены Вячеславовны:

– Первая ласточка – клиенты из Якутии, – излагала она, – им нужна экспертиза запасов и прогноз добычи. Мы отправили им коммерческое предложение, ждем ответа.

Леночка на секунду прервалась, заглянула в шпаргалку, набрала воздух в легкие, и у Арсения потемнело в глазах.