Таежные встречи

Эти осторожные птицы долго кружились над озером, затем спускались на воду и терялись в общей массе птиц.

Лебедь будто потерял зрение и слух, он попрежнему оставался равнодушным к перелёту. А ведь ежегодно осенью, как и все перелётные птицы, он был охвачен желанием лететь на юг. Теперь присутствие на озере даже казарок, с которыми не раз его стая делила невзгоды в пути, казалось, не нарушило его покоя.

И вот, уже на закате дня, когда всё окружающее готовилось к ночи и на озере затихал птичий шум, в небе появилась первая стая лебедей. Завидев озеро, вожак отрывистым звуком предупредил стаю о предстоящем отдыхе. Крик радости вырвался у других птиц. Рыбаки, наблюдавшие за стаей, видели, как сидевший на воде лебедь порывисто бросился навстречу.

— Куу… Куу… Янг… Куу… Куу… Янг… — чуть слышно кричал он и метался по озеру следом за стаей. В этих гортанных звуках будто снова проснулась надежда.

Не ломая стройного перелёта, стая сделала большой круг и пошла на посадку.

Лебедь торопливо плыл к ней, но чем меньше становилось расстояние между ними, тем неувереннее были его движения. Он чаще останавливался, прислушивался к звукам, доносившимся до него, и всё реже и реже кричал.

Стая, заметив одинокую птицу, недоверчиво насторожилась. Лебедь не присоединился к ней, да и птицы не проявили к нему заметного гостеприимства. Они, не задерживаясь, отплыли к берегу, и густые заросли камыша упрятали их от недоуменных взглядов рыбаков.

Лебедь долго смотрел им вслед. Но вот снова послышался лебединый крик, ещё и ещё. Стройные цепочки белых птиц, непрерывно подлетали к озеру, смешивались, кружились и с криком опускались на воду. Лебедь бросался то к одной, то к другой стае, прислушивался к их говору и, не переставая, кричал:

— Куу… Куу… Янг… Куу… Куу… Янг…

Он не присоединился ни к одной стае, хотя каждая из них, появляясь над озером, вызывала в нём беспокойство. И рыбаки понять не могли, что искал одинокий лебедь. Им тогда казалось, что его глухой и отрывистый крик был непонятен стаям, вот почему ни одна из них не приняла его в свою семью, будто не было между ними родства.

Прошло ещё несколько дней — и с тайги слетел красочный наряд. Умолкли ручейки, впадающие в озеро, и не раз над водоёмами уже кружились белые пушинки снега. Заканчивая перелёт, всё реже и реже летели птицы. Теперь в их полёте была заметна поспешность. Они садились на озеро, чтобы только отдохнуть часок — другой и, не задерживаясь, исчезали за южным горизонтом. Только осиротевший лебедь не проявлял беспокойства, и в наступавшей после отлёта птиц тишине уже никто не слышал его крика.

Все жители заимки были обеспокоены странным поведением птицы, они не понимали, почему лебедь не летит в тёплые края, чего ждёт он, прислушиваясь к безмолвию уже умирающей природы? Рыбаки снова ругали Архипа за выстрел, принёсший лебедю так много страданий, и сами лишний раз убедились в том, что нельзя убивать этих красивых и нежных птиц, которых природа одарила сказочным чувством любви.

И вот однажды, на закате дня, рыбаки услышали отрывистый и чёткий крик. Он был похож на тот, который издавал лебедь. Люди вышли на пригорок. Купаясь в лучах заходящего солнца, летела последняя стая лебедей. Плавно махая крыльями, птицы приближались к озеру.

— Куу… Куу… Янг… — прокричал ещё раз вожак, и стая молча стала разворачиваться у дальних островов. Это был условный крик. Он обозначал, в зависимости от интонации голоса вожака, перекличку, подъём или предупреждение об опасности.

Будто вспугнутый выстрелом, лебедь бросился на этот крик. Он узнал родную стаю, ту, которую покинул ещё весной, и в его ответном крике ясно слышалась радость. Он торопился, пытаясь взлететь, хлопал крыльями и всё громче и громче кричал. Ведь он давно поджидал свою стаю, искал её в несчётных табунах и в хоре голосов перелётных птиц. Наконец, он узнал знакомый голос вожака, близкий и родной ему клич.

Стая услышала его зов. Она вдруг повернула и закружилась над ним. Одинокий лебедь продолжал хлопать крыльями и громко кричать. Он, видимо, боялся, что стая не услышит его и улетит. Но вожак подал спокойный, ободряющий звук — и белые птицы шумно опустились на озеро.

Рыбаки долго стояли на пригорке. Они видели, как торопливо подплыл лебедь к стае, и долго слышали его одинокий голос. Постепенно к его голосу присоединились другие, их становилось всё больше и больше и, наконец, они перешли в непонятный птичий гомон.

— Стая узнала лебедя… — говорили рыбаки, и у них спокойнее становилось на душе.

Холодная ночь подкралась тихо, незаметно. В густом мраке уснуло озеро. У берега тихо настывал лёд. Сквозь ночную тишину беспрерывно просачивались таинственные звуки. Они зарождались в дальнем углу озера, там, где ночевала последняя стая лебедей.

Близилось утро. Сквозь нависшие тучи белел рассвет. Где-то, за зубчатым горизонтом, нарождался день. Стая ещё до рассвета покинула место ночёвки. Она готовилась к отлёту. Все жители заимки в это раннее утро были на пригорке. Они вышли проводить любимую птицу.