Табу

— Какого дьявола ты всё это устроила, Джесс? Нельзя задирать на улице юбку и швыряться камнями… Чтобы я больше этого не видела!

Джесс с удивлением посмотрела на неё.

— Почему?

— Потому что нормальные люди так не поступают… — Рейли отчаянно подыскивала подходящие слова, чтобы усовестить сестру. — Я же просила держаться от этого типа подальше… Ведь твоя эскапада могла навлечь на тебя серьёзные неприятности. — Рейли покачала головой, удивлённая и в то же время впечатлённая дерзостью и отчаянностью младшей сестры. — Никак не могу поверить, что ты сделала всё это на самом деле!

— Конечно, сделала — и ты отлично об этом знаешь. — Джесс одарила её невинным взглядом ясных голубых глаз. — Сама же сказала, что он дурной человек, а плохих парней надо наказывать, не так ли?

Глава первая

Дублин, Ирландия

Рейли подняла голову от подушки и затуманенным взором повела по комнате, не сразу сообразив, где находится. Затем стала медленно и глубоко дышать, чтобы успокоить бешено заколотившееся сердце и дать время глазам приспособиться к царившему в помещении сумраку.

Повернувшись на спину, она устремила взгляд в потолок. Проезжавшие внизу по мокрой от дождя улице машины бросали на него отблески фар, создававшие прихотливый, постоянно менявшийся абстрактный узор. Мысли в голове полусонной Рейли блуждали, ни на чём подолгу не задерживаясь, пока не сосредоточились на Джесс.

Она больше года старательно отметала мысли о сестре и уже не видела её во сне, что было хорошим признаком. По крайней мере её американский психоаналитик доктор Кэйл был бы ею доволен. Он считал, что чем меньше она будет вспоминать о Джесс и видеть её в своих снах и грёзах, тем лучше.

Потому что постоянные воспоминания о сестре и о «том деле» ни к чему хорошему не приведут. Возможно, доктор Кэйл оспорил бы это, но истина заключалась в том, что видения и мысли такого рода оказывали глубокое воздействие на Рейли и сказывались буквально на всем, что она делала и над чем размышляла. Впрочем, доктор Кэйл не отрицал факт, что если бы не ситуация с Джесс, то Рейли, весьма возможно, избрала бы совершенно иной жизненный путь. Но он психоаналитик, а значит, должен говорить подобные вещи.

Итак, мысли Рейли, замкнув своего рода магический круг, вернулись наконец к реальности, а именно: к не слишком комфортной и ухоженной дублинской квартире, где она находилась в темноте ночи. Размышления полностью перебили сон, и Рейли, выбравшись из постели, отправилась в ванную.

Но стоило ей включить свет и взглянуть на себя в зеркало, как с губ непроизвольно сорвался приглушённый испуганный вскрик. Левую щёку пересекал алый шрам. Она тут же принялась яростно тереть его, стремясь любой ценой избавиться от шрама, и лишь в следующую секунду поняла, что это всего-навсего след от подушки и пройдёт сам собой. Впрочем, её облик и так оптимизма не внушал. Глаза походили на два тусклых стёклышка, веки припухли от недосыпа, волосы торчали в разные стороны. Более того, за последнее время они здорово отросли, причём как-то неровно, и отчаянно нуждались в стрижке. С другой стороны, если вымыть голову и как следует причесаться, то до поры до времени сойдёт и так, подумала Рейли, становясь под тугие струи душа.

Несколькими минутами позже она вышла из ванной и, завернувшись в полотенце, прошлёпала босыми ногами на кухню. По крайней мере так называл это помещение улыбчивый парень-риелтор, выступавший в качестве посредника при найме квартиры. Что касается Рейли, то, по её мнению, означенный закуток больше походил на чулан для швабры. Но, судя по всему, в этом городе за тысячу долларов в месяц можно получить квартиру только с такой кухней, к которой, впрочем, прилагались «жилое пространство современной планировки, не перегороженное стенами», и «очень уютная спаленка».

«Ну… если вы считаете гробы уютными…» — хотела было сказать риелтору Рейли, но вовремя прикусила язык. В конце концов это жилище выглядело более привлекательно, чем те, что ей показывали раньше; кроме того, надо же было где-нибудь жить. Гостиничные счета безостановочно росли и скоро достигли такой суммы, что работодатели Рейли стали демонстрировать недовольство по этому поводу.

Честно говоря, Дублин её шокировал. Нет, пожалуй, это надо толковать шире — её шокировала Ирландия в целом. Дома, в Калифорнии, отец любил рассказывать ей с сестрой истории о родине предков, где он появился на свет. Большей частью эти истории напоминали волшебные сказки. Если верить отцу, это был край с густыми непроходимыми лесами, прекрасными изумрудными долинами и доброжелательным, приветливым народом. Рейли никогда не надоедало слушать рассказы о детстве Майка Стила до эмиграции его семьи в Калифорнию.

Однако когда Рейли четыре месяца назад приехала в эту страну, ей не понадобилось много времени, чтобы понять: созданные воображением отца идиллические картины Ирландии никак не соотносятся с Дублином, где она оказалась.