Табу

У него не было времени узнать о судьбе остальных членов экипажа. Самолет начал медленно пикировать – это было характерно для «Б-17», потерявшего управление. Он был просто не в состоянии спасти своих людей. Оставалось только уповать на то, что те из них, кто еще остался в живых, были в сознании, чтобы нажать на катапульту и попытаться спастись.

Джо смотрел на Генри. Лицо друга, не полностью закрытое шлемом, было как у спящего невинного младенца. Но цвет его кожи был нездоровым от нехватки кислорода. Друг был в опасности. Джо подхватил Генри, натянул на него парашют и потянулся к катапульте. Помогать выброситься с парашютом человеку, находящемуся в бессознательном состоянии, означало подвергать себя невероятному риску. Когда воздушная волна подхватит обоих мужчин, их тела могут столкнуться. Сила ударной волны будет такова, что они могут убить друг друга. К тому же их парашюты могут переплестись. Это была верная смерть.

– О'кей, Генри, – пробормотал Джо. – Не волнуйся. Мы выберемся отсюда.

Он крепко прижал друга к себе, встал перед бомбовым люком и заглянул вниз. Самолет снизился настолько, что можно было увидеть созревающий урожай на крестьянских полях.

Крепко держа Генри, Джозеф Найт шагнул в бомбовый люк.

Кейт находилась во власти ночного кошмара.

Она видела Джо в самолете, который стремительно падал вниз. Машина была сбита и горела. Кейт смотрела в глаза Джо. Затем она видела происходящее словно его глазами: земля приближалась с невероятной быстротой; как в бешеном калейдоскопе мелькали горы и реки. Солнце ярко светило.

Казалось, мир сошел с ума. Он подошел к краю пропасти. Еще мгновение – и наступит конец света. Но Джо был словно равнодушен ко всему. Его взгляд остановился – он смотрел через плечо, спокойный, как смерть, на то, что творилось вокруг, не делая ни малейшей попытки спастись. Рядом с ним был некто, чьего лица Кейт не могла разглядеть, – безликое существо, не издававшее ни звука.

Кейт металась на постели, приглушенные стоны отчаяния и муки срывались с ее губ. Казалось, смерть подкралась к Джо, парализуя его волю – чтобы он не мог бороться. Лицо его было безразличным, даже ошеломленным – так выглядит человек, только что пробудившийся от чудесного сна и пытающийся понять, как он попал сюда.

Эта бездеятельная отрешенность была самой сутью кошмара. Кейт отчаянно звала Джо, пытаясь вывести его из забытья, объяснить ему, что он погибнет, если не будет бороться. Но все было напрасно. Он падал к земле, самолет крутило, как детскую неуправляемую игрушку, и запах керосина, полыхавшего ярким пламенем, обжигал дыхание.

Кейт проснулась от неистового крика. Кричала она сама. Ее пронзила мысль, что это был не просто ночной кошмар. Что-то действительно произошло. Ее Джо был в опасности. Когда Кейт встала с постели, кровь хлынула по ее ногам и спазм нестерпимой боли заставил ее согнуться.

Еще до того, как она добралась до ванной, Кейт поняла, что у нее произошел выкидыш.

Джо держал Генри изо всех сил, когда их подхватил воздушный поток. Затем он дернул за кольцо парашюта друга и резко оттолкнулся от него. Парашют подбросил Генри высоко в небо – над Джо.

Джо смотрел вниз, пока падал. До земли оставалось не больше семисот или восьмисот футов. Он дернул за кольцо своего парашюта и услышал звук натянувшихся строп, когда воздух наполнил купол.

От этого резкого толчка волна боли прокатилась по его бедру. Он чувствовал, как кровь струилась между ног. Его форма набухла от этой тягучей жидкости. Потом в течение долгого времени он парил в воздухе, словно безмятежная чайка, глядя, как земля дюйм за дюймом приближалась к нему. Он видел – самолеты, сражающиеся в небе друг с другом, пылающий керосин, грибки парашютов, горящие истребители, падающие бомбардировщики, огнедышащие жерла зениток. Развернувшаяся перед ним панорама была абсурдной. Более того, она была по-детски непредсказуемой. Невозможно было поверить, что множество взрослых мужчин собралось здесь только для того, чтобы наполнить это упоительное лазурное, благоухающее утренней свежестью небо горящими факелами машин и криками гибнущих людей.

Будьте вы прокляты, думал он, вспоминая умиротворенное лицо Генри, погруженного в беспамятство.

Он думал о войне, о немцах, о человеческом безумии, он видел искореженные самолеты и раненое небо.

– Прокляты, прокляты, прокляты… – повторял он.

Вот его ноги коснулись земли. Все его тело словно прожгли раскаленным железом – рвущая на части боль пронзила его ноги, позвоночник. Парашют упал на него, но Джо был слишком слаб, чтобы освободиться. Наверно, он потерял много крови – много, слишком много… Он лежал на спине и глядел в небо, словно из недр земли. Носившиеся с ревом самолеты, ровные блюдечки парашютов казались теперь нереальными, потусторонними.

Он уже почти терял сознание, когда появились немцы. Они прикатили на джипе. Джо слышал их голоса, эхом отдававшиеся в странно плывущем сознании.

Они подошли ближе. Джо увидел знакомые шлемы, а под ними – лица, на которых еще не остыло ожесточение, вызванное идущим сражением.