Табак

Лила стала работать внимательнее. Она разозлилась на мастера, но не ответила ему. Ей вдруг пришло в голову, что с точки зрения партийной работы ее пребывание на складе, может быть, излишне. Она уже приобрела опыт профессионального партийного работника. Не лучше ли ей уделять больше времени размышлениям и самообразованию, не лучше ли включиться в новый сектор борьбы с этим враждебным миром? Надо ли до конца оставаться табачницей?… Да, надо, надо! Только рабочий может быть последовательным коммунистом! Только черный труд и синяя блуза указывают правильный путь! А таких болтунов, как Блаже, таких интеллигентов с буржуазными привычками, как Павел, Макс Эшкенази и тот пожилой товарищ из городского комитета, – вон из партии!.. Никаких временных отступлений, никаких союзников, никаких компромиссов!..

В глазах Лилы загорелся угрюмый гнев. Она не заметила, как снова начала рвать и ломать табачные листья.

К обеду на складе внезапно начался переполох, стремительной волной прокатившийся по цеху. Рабочие шептались, наклоняясь друг к другу, и из уст в уста передавали тревожную весть: «На складе полицейский инспектор!» Одни делали знаки соседям шестами и мимикой, другие старались выйти наружу, чтобы вовремя предупредить товарищей или увидеть, что происходит.

Мастер заметил это и сердито крикнул:

– Эй вы, черти! Чего забегали? Оса на склад залетела, что ли?

– Залетела, да только полицейская оса! – отозвалась одна пожилая работница.

– Занимайтесь своим делом! – приказал мастер. – Не смейте выходить! Пускай подрожат негодяи, у которых совесть нечиста.

Но он вскоре сообразил, что волнение плохо отражается на работе, в начал уговаривать работниц примирительны»: тоном:

– Не бойтесь, дуры! Директор – человек добрый, он не позволит никого тронуть.

– Как бы не так! – возразил один тюковщик. – Он ведь полицейскому инспектору не начальник!

– Нет, но они вместе ракию пьют, – убедительно объяснил мастер.

– Ракия ракией, а служба службой! – заметил тюковщик.

– Успокойтесь и работайте! – Мастер воспользовался случаем выдать себя за защитника рабочих. – Вам ничто не грозит! За вас отвечаю я.

Никто не обратил внимания па его слова. Передавая новость, ее постепенно приукрасили, и положение стало казаться более тревожным, чем было на самом деле.

– За инспектором шли двое штатских, – сообщил кто-то.

– И полицейские с ними! – добавил другой.

– Еще кого-нибудь замучат!

– Кровопийцы!..

Все посмотрели на Лилу. Рабочие опять стали перешептываться.

– Пропала девчонка!

– Забьют ее.

– И следа не останется от ее красоты…

Лила выслушала новость, не проронив ни слова. Сердце ее сжалось, во рту пересохло. Она предчувствовала опасность, но ничем себя не выдала. Только лицо ее осунулось и побледнело.

В это время в дверях появилась полненькая напудренная курьерша, про которую злые языки говорили, что она поставляет женщин мастеру. Она направилась к столу, за которым работала Лила. Курьерша шла через цех в наступившей тишине, постукивая каблуками по полу, и в это время раздался голос пожилой работницы, недавно отвечавшей мастеру:

– Эй, зачем пожаловала, потаскуха?

Раздался дружный хохот, по сразу же оборвался, и наступило молчание. Курьерша покраснела и, остановившись, издали сделала знак Лиле следовать за нею.

– Чего тебе надо? – громко спросила Лила.

– Директор вызывает тебя в контору.

Лила медленно встала с места, стряхнула с фартука табачные листья и пошла через весь цех к выходу.

– Рабочие!.. – внезапно крикнул тюковщик. – Если Лилу арестуют, все на митинг и будем бастовать.

– Верно! – отозвался другой.

– Всем быть готовыми! – поддержал его третий.

– Мы ее отобьем! – закричали укладчицы.

– Пусть только посмеют! – слышалось со всех сторон.

Лила на секунду остановилась, подняла руку и отчетливо проговорила:

– Товарищи, спокойствие! Посмотрим сначала, что будет.

Шум стих, и она пошла в контору. Мастер с изумлением наблюдал эту бурю, внезапно разразившуюся в цеху.

«Эй, что это вы? Какая вас муха укусила?…» – хотел он было сказать, но осекся.

– У-у-у!.. – дружно кричали рабочие.

– Подождите вы!.. – Мастер испугался. – Что случилось? Можно же договориться!

– У-у-у!.. – зловеще кричали рабочие.

Пока Лила шла в контору, ее страх внезапно уступил место радости. Сейчас она не думала об опасности, а видела только, что рабочие, все, как один, поднялись па ее защиту. Значит, все то, в чем она подозревала их за последнее время, думая об их отношении к руководству и партии, не оправдалось. Необоснованны также сомнения Макса, Блаже, пожилого товарища из городского комитета. Рабочие любят руководство и стоят за него!.. Единство в партии существует!.. Лила была так взволнована тем, что произошло в цеху, что даже не спрашивала себя, какими причинами это вызвано. Ей и в голову не пришло, что сейчас рабочие видят в ней самоотверженного и смелого товарища, который всегда отстаивает их интересы, а вовсе не секретаря сектантского городского комитета партии, который чуть не каждую педелю толкает их на шумные и бесполезные выступления.