Та, которую люблю

— Полгода назад я начал понимать, что, достигнув многого, я потерял еще больше.

Он наклонился и коснулся губами ее лба. Этот поцелуй был целомудренным, как робкое приветствие ребенка, но обжег кожу Джин огненным клеймом.

Ее сердце забилось в таком лихорадочном ритме, что в течение нескольких секунд она едва могла дышать. Но затем закипающий гнев выплеснулся наружу.

— Ты сам разорвал наши отношения, Майк! — рассерженно выпалила она. — Ты заявил мне, что все кончено. Ты сказал, что понял это еще до несчастного случая. Ты отказался видеть меня, ты не принес извинений и ничего не объяснил. А теперь у тебя хватает наглости снова врываться в мою жизнь и говорить о какой-то пустоте! — Джин удержалась от желания топнуть ногой. Вместо этого она набрала воздуха в легкие и продолжила: — Так вот, мистер Брэдли, мне прекрасно известно, что такое пустота. Ничего с тобой не случится! Ты привыкнешь к ней и даже научишься скрывать ее от самого себя.

— Значит, ты не испытываешь ничего подобного? Ты нашла счастье с кем-то другим?

Его голос звучал откуда-то издалека. Джин поняла, что это гнев стучит у нее в ушах, заглушая все эмоции. Она хотела бы солгать, но правда слишком много значила для нее.

— Я нашла жизнь, которая мне нравится, работу, которую я люблю, и спокойствие. Риск — не для меня, Майк.

— Значит, ты считаешь возобновление наших отношений, хотя бы на основе старой дружбы, рискованным? — спросил он.

В его голосе звучала легкая насмешка, словно все сомнения внезапно исчезли. Джин пыталась понять, что в ее словах могло так резко изменить его настроение, но не находила ответа.

Их встреча показала, что этот мужчина все еще волнует ее и, видимо, всегда будет волновать. Она отлично понимала, о какой пустоте он говорил. Ее жизнь без него ничем нельзя было заполнить.

Но когда-то он сказал, что любит ее, а потом отвернулся. И нет никакой гарантии, что это не повторится. Если бы она отвечала только за себя, то могла бы позволить себе вернуться в его объятия и, вероятно, в постель, чтобы потом снова расхлебывать последствия этого. Но она не может рисковать покоем Софии.

— Это будет катастрофой, Майк, — твердо сказала Джин. — Поверь мне.

— Возможно. Но почему бы нам не попробовать выяснить это?

— Выяснить, что я все еще люблю тебя, а ты меня — нет? — с ледяной иронией спросила она. — Да, это было бы забавно! Но с меня хватит. Уж лучше сунуть пальцы в розетку.

— У меня были свои причины, Джин, — проговорил Майк.

Его слова прозвучали так тихо, что она едва расслышала их. Хотя предпочла бы вовсе не слышать.

— Мне надо идти, — сказала она, желая покончить с этими объяснениями.

Майк кивнул и вышел из тени деревьев.

— Я прослежу отсюда, как ты дойдешь до дома. Увидимся завтра.

Но теперь уже Джин, которой еще мгновение назад не терпелось убежать прочь, замерла, охваченная странным нежеланием двигаться с места. Майк повернул ее лицом к дороге, и, выбрав момент, когда не было машин, слегка подтолкнул вперед.

Повинуясь движению его руки, она перешла улицу, удаляясь от своей судьбы физически, но не в силах защититься эмоционально. За его странным признанием таились смущение и неуверенность, столь не свойственные Майку, что ей было больно думать об этом. Но почему это причиняет ей такую боль? Мучительный вопрос пульсировал в ее висках.

Джин открыла дверь и проскользнула в дом. Не зажигая света, она прислонилась к двери, пытаясь отгородиться и от прошлого, и от настоящего.

Ты все еще любишь его, простучало ее сердце и задрожало от страха. И хорошо, если только от страха!

Утром перед работой Джин забежала в детский сад, чтобы увидеться с Софией. Проведя с дочерью полчаса, она нехотя направилась в отделение. Если новый проект будет одобрен, она будет по горло загружена организационной работой. И эти два месяца пролетят незаметно.

Она глубоко вздохнула. Должно быть, слишком глубоко, потому что рядом стоящие пассажиры лифта обернулись и удивленно посмотрели на нее.

Двери открылись на пятом этаже, и Джин торопливо вышла. Проект нового родильного блока приобретал для нее теперь еще большее значение. Он позволит ей сосредоточиться на работе, отвлечься от мыслей о Майке, а неизбежная при этом физическая усталость не позволит ее телу так предательски реагировать на его присутствие.

Она говорила себе, что не желает видеть его, и в то же время сгорала от нетерпения. Если он сейчас в кабинете, то нужно еще раз подчеркнуть важность нового проекта.

— Нам удалось собрать пять пациенток из Латинской Америки в одной палате, — объявила дежурная акушерка Лора Финчли, перехватив Джин в коридоре. — Идем, посмотришь.

Она взяла Джин под руку и потащила к палате.

— Конечно, получилась адская смесь — одна перуанка, твоя молодая никарагуанка, студентка из Венесуэлы, еще одна никарагуанка, которая только что родила третьего ребенка, и мексиканка.

Джин улыбнулась, представив разнообразие культур и обычаев в этой маленькой группе, и вошла в палату.