Та, которую я люблю

Ужин накрыли на балконе. Хитро поджаренное мясо, салат из помидоров и моцареллы, хлеб тонкими ломтиками, вино. И Вик сам притащил на стол все потребные приборы, и бокалы-стаканы, и даже салфетки. Ну то есть уборщица и тётя – да, но он и сам что-то может. Это было несколько удивительно, но – вот так.

Вид с семнадцатого этажа и вправду оказался весьма и весьма. Вероника любила вид на Ангару и другой берег со своего балкона, но тут ещё круче.

– За нас? – он разлил вино.

– За нас, – согласилась она.

Мясо оказалось сочным и прожаренным так, как ей нравилось.

– Всё очень здорово, это удивительно, что ты умеешь готовить, – улыбнулась Вероника.

– А ты думаешь, раз деньги есть, то и рук не надо? – усмехнулся он.

– Да я ничего особенного не думаю, – пожала она плечами. – У меня нет опыта близкого общения с настолько богатыми людьми.

– Думаю, все они разные и общих правил не так много, – улыбнулся он.

– А помидоры – неужели с огорода?

– Так рано же ещё. Полинька давно предлагает выращивать помидоры и что там ещё на задворках её римского дома, но отцу нужно, чтобы вот прямо здесь.

– А у неё есть римский дом?

– Конечно, у неё там вообще имущество. За ним нужно приглядывать. Ну и она очень тяжело переносит нашу зиму, она так и не привыкла. У них-то в нашем понимании зимы вовсе нет.

– И они с вашим отцом вместе, несмотря на всё это?

– Именно. Я не знаю более дружной пары. Или хотя бы такой же. Разве что, может быть, дядюшка Жан и тётушка Женевьев, родители кузины Марго.

– А, те самые французы. А они чем занимаются?

– Дядя Жан – военный. Тётушка Женевьев – преподаватель старофранцузского языка в Сорбонне. У них ещё два сына, старше Марго, Филипп – он управляет семейным имуществом, и Поль, он журналист. У всех жёны и дети.

– А это правда, что у тебя была жена?

– Правда, – спокойно ответил он.

– И где она сейчас?

– Живёт сама. Кажется, в Испании.

– И почему вы не вместе?

– Потому, что кто-то перепутал небо со звёздами, отражёнными ночью в поверхности пруда. Наверное, это был я.

Несмотря на сложность момента, Вероника фыркнула – узнала цитату.

– И что теперь? Ты больше не путаешь?

– Мне бы этого очень хотелось. Не путать и вообще жить дальше, – мягко улыбнулся он.

37. Вик

Я спросил тебя – зачем идёте в горы вы

Владимир Высоцкий

Он смотрел на неё, сидящую рядом, такую близкую и такую закрытую. И думал – не ошибся ли, пригласив домой, и рассказав все семейные легенды. Не все, конечно, но главные. Вероника – нормальный человек, ей это зачем?

С другой стороны, та девушка, с которой ему пытаться жить, по-любому будет частью семьи. И если у неё с семьёй не сложится – ничего не выгорит, мы это уже проходили. Поэтому нужно было рассказывать. А теперь нужно идти дальше.

– Я сильно пригрузил? – спросил он.

Она помолчала пару секунд.

– Нет. Наверное, нет. Просто… это всё как из параллельной реальности.

– Так и должно видеться, наверное. Но мы привыкли, как-то справляемся. Не молчи, пожалуйста, говори, что думаешь.

– Я, наверное, думаю, что в Иркутске любая будет для тебя слишком вульгарна или слишком незначительна.

– А может – наоборот, это я тут сижу, как неведома зверушка, перед нормальным человеком?

– Я думаю, ты привык. Ты же явно встречался с девушками до меня, и явно они спрашивали тебя, что да как.

– Неправильно думаешь. То есть с девушками, безусловно, встречался, но ни о чём они меня не спрашивали.

– Ты не позволял им рассматривать свою фотоинсталляцию?

– Я их сюда не приводил.

Она удивлённо посмотрела на него.

– А почему?

– А зачем? Так-то проблема «где встретиться» давно уже не стоит.

Она замолчала.

– И чем я отличаюсь?

– Не знаю, – улыбнулся он. – Но определённо отличаешься. Скажи, ты любишь чай с травками?

– С какими травками? С саган-дали?

– Да, и ещё с багульником, или с чабрецом? Багульника у меня даже цвет есть, не только листочки, успел съездить, пока не завертелось.

– Да, люблю. Дома все, кроме меня, пьют пакетики, и у меня уже нет сил отстаивать нормальный чай из заварки.

– Тогда пошли пить чай, – Вик поднялся и пошёл внутрь.

Ткнул чайник, взял маленький заварник и красивые чашечки с блюдцами. Насыпал чаю и листиков. Заварил. Сгрузил всё это на столик у дивана.

Кот проснулся, потянулся и заворчал. Вероника села на диван и принялась его гладить, вот и хорошо.

– А черешню ты любишь?

– Кто же её не любит, – улыбнулась она, не отрываясь от кота.

На столик добавилась тарелка с черешней, вино и бокалы. Вик сел рядом с ней, чтобы вот прямо касаться – боком и ногой.

– Скажи, если бы я не был тем, кто я есть, и мы бы просто познакомились в компании, было бы проще?

– Но это ведь уже не так, – пожала она плечами. – Не знаю.

Вот рационалка чёртова!

– Ну, скажем, в твоей походной тусовке? – Вик сам не знал, почему вспомнил именно про походную тусовку. – Там же на людях не написано, кто есть кто.

– Да, – она соглашалась, но смотрела всё ещё на кота.

– Вот представь, идём мы, например… ну, на пик Черского. Ходила?

– Ходила, – улыбнулась.

Хорошо.