Та, которой не должно быть…

Ревность… Это не простое слово, оно имеет силу тысячи богатырей и способно раздавить, сломать. Оно как соляная кислота и яд, так как реально разъедает и отравляет душу, не оставляя там и уголка для света. Эдгар постепенно погружался во тьму ревности, которая особенно остро переживается в одиночестве, и одновременно сопротивлялся ей. Когда он лежал на диване, распластанный по нему, как раздавленная на дороге кошка, дверь, словно по мановению волшебной палочки, отворилась… Эдгар сел, ожидая, что сейчас войдет Нина, ну и устроит же он ей взбучку, она надолго запомнит, или пусть выметается отсюда навсегда.

– Привет, – сказала, улыбаясь, не Нина.

– Ты? – опешил он.

И разочаровался. И растерялся. Эдгар не готов был увидеть здесь не то что Ларису, а и ближайших друзей, он о них позабыл в этой кутерьме со второй Ниной. Однако долг вежливости требовал предоставить гостье стул, предложить чаю-кофе с конфетами, только затем он поинтересовался:

– Чем обязан?

– В связи с новыми обстоятельствами наш шеф достал с полки дачное дело и хочет переговорить с тобой.

– Я же давал показания.

– Шеф предпочитает теперь опросить лично. Жанна сегодня утром была у него, теперь тебе предстоит…

Лариса пригубила чашку с чаем, медленно облизнула нижнюю губу, оставив рот приоткрытым. Эдгар ждал, что она еще скажет, а гостья, похоже, задумалась или замерла в нерешительности. К сожалению, глаза Ларисы были опущены, по ним он бы разгадал ее цели и задачи, а пока довольствовался догадками и задал следующий вопрос:

– А что за обстоятельства?

Она вскинула на него глаза… и Эдгар понял, зачем Лариса приехала к нему в эдакую даль. Банальная очевидность, закамуфлированная чувством долга и фальшивой заботой, наполнила его скукой, ведь нет тайны – нет и раздражителя, увлекающего к границам, которые непременно жаждешь переступить.

– Два трупа имеют те же ранения, что и Нина. Ты единственный человек, оставшийся в живых, а Петрич – это мой начальник – надеется, что время твою память восстановило.

– Но я помню только то, что помнил тогда.

– Вот и скажешь об этом завтра ему лично. Да, чуть не забыла… У тебя должна быть тетрадь детектива, которого ты нанял…

– Ого! Круто работают ваши службы.

– Ты сам говорил мне, что нанял детектива. А Жанна рассказала Петричу, что ты забрал тетрадь из дома Ганина. Не спрашивай, откуда она знает, я не отвечу. Ну, спасибо за чай, я пошла…

Идя за ней, Эдгар подумал, что надо бы ее отвезти, так как до остановки, где проезжают маршрутки и такси, топать далеко. Потом придется ждать долго, а время к вечеру.

– Лариса…

– М?

Она с готовностью обернулась, странно, что не начала раздеваться, ибо на ее лице было написано: хочу тебя. На ум Эдгару пришла сальная народная мудрость: «Сучка не захочет – кобель не вскочит», но, как и все народные высказывания, точно отображала сущность Ларисы. Он не вспомнил Виталия, которому станет больно, если узнает об измене (а она уже изменила ему мысленно). Эдгар понадеялся, что Лариса, может быть, перебьет спонтанно воскресшее влечение к новой Нине – ему очень нужно отделаться от нее. Поэтому он дерзко притянул Ларису к себе, обнял и потянулся губами к ее губам, не таким сочным, как у Нины, но весьма порочным. А порок, как известно, привлекает, ибо разрешает многое из того, что под запретом у людей нравственно крепких. Лариса, хитрая бестия, отклонилась назад:

– Ты что! А Виталий?.. Нехорошо…

Его рука уже находилась под юбкой и гладила бедро между чулком и трусиками. Эдгар поднял на Ларису опьяневшие глаза и довольно жестко сказал:

– Ты же за этим приехала ко мне.

Он бросил ее на стену, дернул в разные стороны рубашку, к счастью, та была на кнопках. Лариса не надела бюстгальтера, посему руки Эдгара получили свободный доступ к ее груди. Она задрожала, словно через нее пропустили электрический ток, хватала ртом воздух, а может, ловила губы Эдгара. Он грубо потащил ее на диван и упал вместе с ней.

20

Смеркалось. Володя остановил внедорожник на излюбленном месте Жанны – в густых зарослях. Деревья и кусты, несмотря на почти полную потерю листвы, все равно являлись прекрасным щитом от посторонних глаз. Он повернулся к Кашубе на заднем сиденье, ведь Лев обещал простейшее решение проблемы.

– Ну! – нетерпеливо толкнул локтем Сашка в бок Льва. – Давай твой план.

– Предлагаю пойти к Эдгару Жанне, – начал тот, но, услышав протяжное и протестное «ммм…», перешел на скороговорку: – Нет-нет, погодите отрицать! Жанна признается Эдгару, что разговаривала с соседкой Ганина и та рассказала о записях детектива. Сознается, что видела тетрадку в руках Эдгара, а теперь хочет взглянуть, что там писал старик.

Красноречивая пауза повисла в салоне, конечно, означала она, что предложение глупейшее, однако Володя с Сашкой не решились сказать вслух, что решение проблемы действительно простое, Жанна возразила:

– Не пойду. А если он убийца? А если и меня… Я боюсь.