Та, которой не должно быть…

Через три-пять секунд, а прошло именно столько времени, Майка завизжала, закрыв ладонями лицо. Алла тут же обернулась, догадавшись, что падчерицу напугало что-то во дворе. В следующий миг она кинулась к окну, так как заметила тающую в темноте фигуру. Алла смелая женщина, она приоткрыла фрамугу, но за стенами стояла темень, лишь ночной холод обдал влажностью.

– Майя! – кинулся к визжащей дочери отец, схватил ее за плечи и затряс. – Что случилось? Что за истерики?

– Там… там… рожа! – тряслась дочь. – Страшная…

– Где – там?

– В окне!

– Что ты выдумываешь! – вскипел отец. – За окном наша территория! Огороженная!

– Я видела! Видела! – завизжала Майка, стукнув кулачками по дивану.

– Тебе показалось! – рявкнул отец. – На моей территории посторонних быть не может!

– Но я тоже видела, – подала голос Алла, возвращаясь.

Заваров двинул ей навстречу, натянув снисходительную улыбку, которая не понравилась жене. Ведь кто угодно мог заявиться к Заварову с плохими намерениями, у него же врагов – как в улье пчел. И теперь, раз Алла жена, она имеет право высказать ему свои опасения:

– Смешного здесь ничего нет! Я, конечно, не успела рассмотреть рожу, напугавшую Майку, но фигуру видела четко. Это был мужчина. Кажется. А теперь подумай: что в нем могло так сильно напугать твою дочь? Почему он стоял у окна, что здесь высматривал? И почему он скрылся так быстро, когда его заметила Майя? Это не гость, Гена, и не твой знакомый. А если знакомый, то далеко не добрый. И случайно он вряд ли зашел в твой двор. Одна твоя ограда устрашает – слишком дорогая и высокая, значит, здесь живет тот, кто голову оторвет за прогулки по его территории.

Заваров привык держать ситуации под контролем и, когда не понимал происходящего, стервенел в прямом смысле. Сейчас он понял одно: человек был. Геннадий Вадимович стремительно зашагал по направлению к кухне, за которой располагался отсек охраны, бросив на ходу:

– Сейчас узнаем, почему на моей территории свободно разгуливают посторонние и пугают мою дочь.

– Куда ты? – метнулась за ним Алла.

Майка перестала реветь, покосилась в одну сторону, в другую… Полумрак. Тишина. И мысли буравили головку Майки, прямо сказать, мрачные. Например, по поводу дома, в котором она выросла. В этой гостиной можно устроить соревнования по хоккею, паркет подойдет вместо льда, короче, если что – не убежишь, а поскользнешься и упадешь. А зачем такие здоровенные окна? А если по ним стукнуть молоточком – они разобьются? Конечно, это же стекло. И вот тот человек – со страшной рожей и глазами, полными смерти, – переступает… Остаться одной? Здесь?!

– Меня подождите! – запищала Майка, хватая с пола тапочки.

* * *

Он стащил с Жанны упавшее на нее тело. Освободившись от тяжести, она мигом стала на четвереньки и из этого положения решила рвануть со всех ног… точнее, со всех четырех конечностей, однако ее остановил голос негодяя:

– Не советую драпать.

– Чего тебе надо? – огрызнулась Жанна, упав на пятую точку. Голос прорезался так же внезапно, как и пропал, но какая от него польза в этом глухом лесу? – Так… Значит, все-таки ты… А я знала, что ты. Чувствовала. Потому что настоящий мотив был только у тебя! Теперь… ты притащился сюда, чтоб меня убить, да? Логично. Потому что я все равно нашла бы на тебя компромат.

Трескотней Жанна заговаривала ему зубы, а сама по сторонам искала спасительную соломинку, за которую хватается утопающий, сдаваться ему даром она не собиралась. Из принципа с собой в могилу утащит. А пока… Может, заорать, позвать на помощь? Кого?! Ну, Эдгарик выскочит… и что? Он не смог защитить семью Жанны, а ее, относившуюся к нему с первой встречи недружелюбно (мягко говоря), только поможет прикончить.

– А мой труп хочешь подбросить Эдгару, я правильно поняла?

– Убивать? Тебя? – тем временем кряхтел Алексашка, связывая пленнику руки поясом от куртки. – Сколько ты выпила, милашка? Но мысль неплохая, пожалуй, я подумаю. Вставай, помоги отнести этого урода в твою машину.

– Урода? – занервничала Жанна. – В мою… А зачем нужно нести его в мою машину?

– Приведем в чувство. Ну, вставай, баронесса хренова! Я те не Вовка, сам таскать это чмо не буду. Вставай! Разлеглась тут…

Ей ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться. Жанна подползла к телу, заглянула в лицо.

– Знаешь его? – спросил Сашка.

– Первый раз вижу.

– Бери за ноги… Куда! – тихо рыкнул он, когда она взялась за щиколотки мужчины одними пальцами. – Сама на ноги встань!

Сашка держал его под мышками, Жанна – за ноги. Хоть и недалеко нести, а бесчувственное тело весит, словно в него набросали камней. Жанна озадачилась: тело, как тряпка (только очень тяжелая), вдруг этот мужчина убит? А зачем он ей в ее машине? Что задумал подлый Алексашка?

– Эй, а почему он в отрубе? – полюбопытствовала она, дыша тяжело.

– Я погладил его по голове, – признался Сашка, тоже задыхаясь. – Резиновой дубинкой, ментовской. Приобрел по случаю. Хорошая штука, бьет наповал.

– Да? – нервно хохотнула Жанна. – А он не того?.. Ты проверил?