Та, которой не должно быть…

Невозможно – в полумраке, при свете ручных фонариков, лучи которых то и дело «плясали», но Джидай ключи поймал! Скорее интуитивно рассчитал траекторию полета, чем увидел, как они летят. Сразу же он скрылся в проеме, оставив салаг в роковом здании одних.

Выскочив наружу, Джидай на секунду замер, определяя на слух сторону, в какую уехал автомобиль неизвестной марки. Пустой город неплохой подсказчик, он выдал направление, а ориентироваться Джидай смог бы и вслепую. С нуля он взял совершенно дикую скорость, на ходу пристегнулся и, выкручивая руль, всматривался в даль – где он, где автомобиль? Эта часть города ночами пустует, так где же?..

Вот и стройный ряд фонарей, ровная проезжая часть, на которой светились маленькие точки огней. Джидай усмехнулся: теперь не уйдет. Одной рукой он вынул из нагрудного кармана мобильник, нажал на кнопку и ждал ответа. Джидай тщательно готовился к сегодняшней ночи, просчитал, что связь может понадобиться внезапно, поэтому номер Руслана поставил на экстренный вызов.

– Мне звонили твои ребята, – обошелся без приветствия Руслан. – Что у вас?

– Парень… кажется, его убили. Я преследую возможного убийцу…

– Джидай, не делай этого! А если он вооружен?..

– Уже перестрелял бы нас, – перебил Джидай, вставляя трубку в подставку для телефона. – Еду к району Будкино. Трубу не отключаю. Буду комментировать, пока хватит зарядки. Сворачиваю на Ушакова…

* * *

В это же время Лариса читала, лежа в постели, но подняла глаза на Виталика и задумалась, взглянув на него по-иному. В матовом свете настольной лампы Виталькино лицо выглядело профессорским, не хватало разве что очков в массивной роговой оправе.

Никогда он не будет принадлежать только ей, да и глупо требовать этого от мужчины, она уже сейчас чувствовала, что стала запланированным дополнением к его укладу. То есть: его шкафчик достижений был заполнен не полностью, теперь одна из пустых ниш закрылась, осталась парочка каких-нибудь, и заполнить их для Виталика не проблема. Он не станет изменять, предпочтет удобный секс дома, чем гоняться за шлюхами; с удовольствием исполнит ее капризы, обустроит быт, купит букет цветов, поведет в ресторан… Но будет делать это все попутно, между своими увлечениями, которые, кстати сказать, забирают уйму времени.

Вместе с тем Виталий очень любит ее, данный факт перевесит отрицательные стороны, которые, в сущности, ничтожны, но она уже придирается. Как будто Лариса состоит из одних достоинств – нет же. Вот зачем она скрыла, что ездила с Эдгаром за город? Он прекрасно ориентируется в городе и за его пределами, без нее обошелся бы. Однако ей интересен Эдгар как весьма неординарная личность.

Рос он в детском доме, но оказался сверходаренным, это отмечали и в школе, и в институте, его уже на пятом курсе пригласил один профессор в свою независимую фирму, занимающуюся научными открытиями… кажется, так. Лариса сомневалась, что правильно поняла Виталия, с наукой она не на ты, а уточнить сейчас – внутренний голос удержал от этого неосмотрительного шага. Эдгар получил пару премий, его приглашали на Запад, но ему и здесь неплохо, работает в удаленном доступе, следовательно, властелин своего времени. Ему же не надо на работу топать каждый день, только ездит на защиту своих разработок, которые продаются на Запад. Много найдется успешных людей из детских домов? А то, что технарь по натуре оказался романтиком, с тонким и ранимым внутренним устройством, – вообще фантастика. Но зачем скрыла от Виталия? Нехорошо.

– Ты никогда не рассказывал о Нине, какая она была? – спросила Лариса, надеясь, что диалог органично выйдет на новое жилье Эдгара, тогда она признается, что помогла найти усадьбу.

– Тебя интересует общественное мнение или мое личное? – стуча по клавиатуре ноутбука, кинул ей встречный вопрос Виталий.

– М… – попала в затруднение Лариса. – Оба мнения.

Виталий сидел к ней вполоборота, теперь же развернулся анфас. Он всегда улыбается, когда смотрит на нее, и Лариса тает от сознания, что основательно скрутила этого прекрасного мужика и завидного жениха, кстати сказать.

– Нина – милый, пушистый котенок, которого хотелось держать в руках, ласкать, прижимать к себе, играть с ним. У котенка был дивный голос, как у сирены – певуньи морских глубин.

– Не нравится мне вступление, – сморщила носик Лариса. – Ты говоришь с иронией, значит, во второй части нарисуешь монстра.

– Не угадала. Нина – это… это…

При слове «это» Виталик мечтательно закатил глаза и сделал круговое движение рукой, что Лариса поняла однозначно:

– Ты был в нее влюблен.

И вдруг Виталий с места полетел в постель, Лариса завизжала, закрывшись подушкой, но он упал рядом, затем убрал подушку и поцеловал ее в нос.

– Немного, – наконец она получила честное признание. – Я же сказал – сирена! Нина не только воздействовала на слух, от нее исходила опасность потерять себя из-за безумной страсти к ней. Как только я это понял, задавил чувства сразу.

– Задавил чувства? – удивилась Лариса. – Такое возможно?