Та, что превращает время в пыль

Потекла непринужденная беседа. Я осведомился, как идут дела у родителей — не был у них уже больше месяца. Им принадлежал литейный цех, и дела, судя по бойким ответам сестры, шли хорошо и гладко. Осторожно поинтересовался делами самой Фелиции и ее супруга.

Фелиция никогда не затрагивала темы, которые могли бы стать причиной нашей общей неловкости — так, она никогда не спрашивала, откуда у меня, уехавшего из дома в возрасте восемнадцати лет, такие средства, позволяющие вести безбедное существование. Едва вернувшись в Ант-Лейк, я сочинил для нее историю, в которую поверить мог разве что несмышленое дитя. И, конечно же, Фелиция не поверила — но и расспрашивать меня не стала.

Жаль, но эта ложь во спасение единственной не была. Я заверил Фелицию и родителей, сорвав с их губ облегченный вздох, что от видений, мучивших меня в детстве, не осталось и следа. Что все те необычные явления, что, как мне казалось, я видел, просто испарились, перестали меня донимать. Я рассказывал им о дальних странах, в которых я побывал, о тайных знаниях, что мне открылись. О мудрых наставниках, которые открыли мне глаза на мои заблуждения. Я сказал, что могу назваться «сыном Господним», вкладывая в эти слова тот же смысл, что и любой другой человек на земле. Ведь все мы — Его дети.

Я говорил это и чувствовал, как ложь колет мои губы.

Это было непросто. Но я осознал свои прошлые ошибки, и делал все возможное, чтобы их не повторять. Так, я осознал, что люди всегда боялись и будут бояться того, что кажется им противоестественным, невозможным. И слова «магия», «дар» и, уж тем более, «каратель» отныне стали звучать лишь в моей голове, будто запертые там на огромный ржавый замок, ключ к которому подобрать уже невозможно.

Да, я сожалел, что после исчезновения Орхидеи в моей жизни больше не осталось людей, которым бы я мог открыться. Так было до вчерашнего дня… но правда стала для Розали сильным потрясением. Я боялся, что, открывшись ей, я проложил между нами пропасть — как случилось это когда-то с моими приемными родителями.

Но я был к этому готов.

В тот час, когда ночь нарекла меня Ангелом смерти, когда я принял свою роль и свое предназначение, я ступил на путь одиночества.

Глава двенадцатая #1

Я впервые видела Дикси такой бледной и тихой. Она уныло ковыряла ложечкой уже растаявшее мороженое, но я знала, что сейчас она может думать лишь о моих словах.

Вчера вечером, поостыв и немного придя в себя, я вернулась домой. Я была благодарна Кристиану за понимание — он не досаждал мне. Так и не появился — ни вчера, когда я ложилась спать, ни сегодня, когда собиралась на встречу с Дикси.

Подруге я рассказала все без утайки. За эти несколько недель мы с Дикси стали ближе, чем с любой из моих подруг детства. Я знала, что могу довериться ей. Стоило мне упомянуть о магии, глаза Дикси возбужденно заискрились, но огонь в них потух, как только я озвучила последние слова Кристиана.

Дикси бросила ложку в вазочку с мороженым, и отодвинула ту в сторону. Положив подбородок на сцепленные ладони, внимательно взглянула на меня.

— Но, Розали… Помнишь, ту историю с педофилом, которого так и не поймали? Ты же сама говорила мне, что разорвала бы его голыми руками, если бы могла добраться до него.

— Это другое, — упрямо ответила я.

— Отчего же? Кристиан — если принять за истину то, что он говорит — кто-то вроде Высшего суда в человеческом обличье. Кому хуже от того, что он вершит справедливость? Очищает наш мир от грязи, в которой он скоро захлебнется?

— Скольких он убил, Дикс?

— Может, стоит спросить его самого?

— Я боюсь услышать ответ, — прошептала я.

Мы помолчали, каждая размышляя о своем.

— Я не могу пока думать об этом. Правда не могу.

Мне просто нужно было время, чтобы уложить в голове то, что укладываться совершенно не хотелось. Вершитель судеб, карающая длань Господа бога… слишком пугающе, слишком… слишком для меня.

— Хорошо, я понимаю. — Дикси выставила ладони вперед. — Тогда что…

— Селин.

— Прости? — Подруга выглядела сбитой с толку.

— Если в этом мире возможно существование Ангела Смерти и пересечения двух эпох в одной точке, то как насчет женщины, которая живет уже больше полутора веков?

Я знала, почему откладывала визит к Селин — даже после появление подозрений о ее прямой связи с Орхидеей из писем Кристиана. Я боялась услышать правду. Боялась узнать то, что находится за гранью моего понимания. Но после того, что я услышала вчера от Кристиана… Я была готова принять любую истину, даже самую пугающую и кажущуюся невозможной.

— Ты хочешь напрямую спросить у нее, сколько ей лет? — Дикси нервно усмехнулась. — Или спросить, не живет ли она, случайно, уже более полутора веков?

— Я пока не знаю, какой именно вопрос ей задам. — Я наморщила лоб. — Просто увижусь с ней, а там… Буду смотреть по ситуации.

— Жаль, а мы хотели пригласить вас с Чаком в пиццерию.

— Мне нравится это «мы», — рассмеялась я, радуясь перемене темы. — У вас… все хорошо?