Та, что правит балом

— Я начну из него веревки вить, — кивнула я. — Знаешь, скорее всего, все закончится весьма банально: я стану твоей хозяйкой. Утром скандал, к вечеру драка, ночью умопомрачительный секс, и каждый год по ребенку.

— Ну, ты и стерва… — покачал он головой.

— Да мы все такие, — отмахнулась я.

В следующий раз мы встретились с Деном в ресторане, куда меня привел все тот же Ник. Мы уже изрядно выпили, Ник изводил меня мыслями на тему глупости баб вообще и моей непроходимой в частности. А я обещала ему райское блаженство, если он наконец заткнется.

— Твой дружок, — вдруг сказал он. — Уже полчаса на тебя таращится.

— Кого ты имеешь в виду, милый? — мурлыкнула я.

— Гадюку, естественно. Сидит за твоей спиной с каким-то хмырем и двумя шмарами. Рыжая так к нему и липнет, а наш мальчик очень огорчен, что ты этого не видишь.

— Я вообще его видеть не хочу, — засмеялась я.

— Ты оставила свою глупую идею, детка? — съязвил Ник.

— У меня же никаких шансов.

— Слава богу, ты меня успокоила. А то папа плохо спал по ночам из-за твоих планов. Сытая жизнь пошла тебе на пользу, ты заметно поумнела.

— Дорогуша, — усмехнулась я, — давай поспорим на твою тачку, что я шлепну этого урода? И вовсе не потому, что он здорово меня допек, просто хочу доказать тебе, что кое-чего стою.

— Так я тебе и поверю, — скривился Ник. — Тебе плевать на меня.

— Правильно не веришь. Мне на всех плевать. Но «мой дружок», как ты его называешь, уже практически покойник, только пока ничего об этом не знает.

И я повернулась, чтобы увидеть Дена. Опять наши взгляды встретились, как тогда в казино, и я послала ему воздушный поцелуй. Но сразу отвернулась. Потом чуть передвинула стул, чтобы Ден мог видеть меня в профиль. За неимением другой аудитории пришлось пробовать свои чары на Нике. Левая рука на спинке стула, я небрежно наматываю прядь волос на указательный палец, не забывая томно поводить плечами, насмешливо гляжу на Ника и болтаю всякую чушь, то и дело смеясь…

— Мама дорогая, — завопил вскоре Ник. — За что мне такое счастье? Могу публично оконфузиться, уже нет никакого терпения. Деточка, это не твоя ножка упирается мне в жизненно важные органы? Да я сволочь Гадюку сам убью: такой стресс для моего организма, а какая обида, что все это предназначается не мне.

— Да ладно, и тебе обломится.

— А парня повело, — хихикнул Ник. — Пьет, бедолага, и уже не стесняясь жрет тебя глазами. Я начинаю переживать, как бы и он публично не оконфузился. Что делают с нами, бедными, сучки вроде тебя.

— Сматываемся, — предложила я.

— Самое время, — кивнул он.

Ночью раздался звонок, я сняла трубку и не удивилась, услышав голос Дена.

— Значит, я твой дурачок, который сидит взаперти и строит планы мести? — спросил он.

— Боже! — простонала я. — Мальчик что, стенографировал наш разговор?

— Просто у него хорошая память.

— Поздравляю.

— Идея об умопомрачительном сексе и каждый год по ребенку мне, кстати, понравилась.

— Не бери в голову, я пошутила.

— Но ты об этом думала?

— Разумеется. Я и сейчас об этом думаю.

— Ты одна?

— Конечно.

— А как же Ник?

— Ему мало что перепадает. К тому же он боится Рахманова, вот я и думаю о тебе, а вовсе не о нем.

— И что ты обо мне думаешь?

— Ты чокнутый сукин сын, и я безумно хочу тебя.

— Врешь.

— Жаль, что тебя нет рядом, мог бы проверить.

— Ты меня ненавидишь.

— Ты меня тоже. И что? Одно другому не мешает.

— Говорят, ты живешь на широкую ногу? Новая тачка, шикарная дача.

— Скромный домик, но там есть бассейн, в котором я плаваю по ночам под звездами.

— Одна?

— Когда как. Иногда воображаю, что с тобой.

Он усмехнулся:

— Ты думаешь, я поверю? Я убил твоего мужа.

— Не меня же, в конце концов. Спроси у десяти женщин, хотели бы они, чтобы из любви к ним мужчина совершил убийство. Восемь начнут охать «ах, нет, ни за что на свете», а две скажут правду, что мечтают об этом.

— Ты меня дразнишь.

— Конечно. И это только начало. То ли еще будет, милый.

— Чего ты добиваешься? — посерьезнел он.

— Ты знаешь.

— Нет.

— Знаешь. Ты приползешь ко мне на коленях.

— И что потом?

— Я придумаю что-нибудь интересненькое. Обещаю, скучно не будет. Ох, как я хочу этого, дорогой…

— Ты таскаешься с Ником по кабакам. Куда, к черту, смотрит твой Рахманов?

— А он уехал в Москву на целых две недели. Меня с собой не взял, вот я и решила, что он заслуживает того, чтобы его проучили.

— Ты нарочно пришла в ресторан, знала, что я там буду…

— Кончай прикидываться! Это ты знал, что я там буду, твои орлы глаз с меня не спускают. Ладно, ты мне надоел. Спокойной ночи, милый.

Теперь моя жизнь протекала от звонка до звонка. Я смиряла себя, заставляя быть терпеливой.

— Чем занимаешься, сладкая?

— Разрабатываю план операции.

— Как подразнить меня?

— У тебя мания величия. Сегодня на Дворянской я видела колье — сапфиры и бриллианты. Восхитительная вещь. Олег жалуется, что я его разоряю. Значит, надо придумать что-то такое, чтобы он сам захотел мне его купить.

— Я куплю тебе десяток колье и полсотни платьев. Или сотню, если хочешь. Что еще? Самолет, вертолет? Только скажи. — Он смеялся, но говорил почти серьезно.

— У тебя я ничего не возьму.

— Ну, мы еще посмотрим…