Та, что подарила сына

Встала со стула, на котором сидела. Раньше у нее была небольшая комната, но после рождения Сережи родители отдали им свою, а сами переехали в ту, которую занимала прежде Юля. Родительская была побольше, здесь уместился и её диван, и кровать Сережи. Раньше стояла детская кроватка и пеленальный столик. Последний убрали за ненадобностью, заменив полноценным комодом. Вещей у Сережи прибавлялось. Вот и зимний комбинезон стал маленьким, а она его почему-то ещё не убрала…

Юля снова посмотрела на Сережу.

Как Тарисов узнал о нем? Она не понимала… Не могла даже представить. Юля обхватила плечи руками.

Надо спать. Надо заставить себя пройти к дивану и лечь. Сколько можно себя изводить думами? Тем более на эмоциях. Она даже не может свести всё воедино.

Ночные занавески не стала занавешивать. Выключила ночник – хватало и уличного фонаря.

К окну подойти не решилась. Вдруг папа всё же вышел. Она правильно сделала, что не осталась с мамой сидеть на кухне. Мама, по крайней мере, проконтролирует отца, не позволит тому совершить оплошность.

А машин тем временем прибавилось. Вернее, не так.

Один «мерседес» сменился другим.

Более дорогим.

И рядом с ним стояли двое мужчин.

Их невозможно было не узнать.

Их невозможно было перепутать.

Тарисов собственной персоной и тот, второй, с парковки.

Приехали…

Зачем?!

Юлю повело от слабости. Она ухватилась за подоконник, комкая занавески.

Почему-то первая мысль была про отца. Если он увидит Тарисова, а он его узнает, то точно выйдет.

И тогда… Одно дело разговаривать с людьми Демьяна Валерьевича, и другое – с ним самим. Так и в больничку загреметь несложно. Папа порой бывает чересчур несдержанным, эмоциональным, за что и поплатился по итогу здоровьем.

Мужчины смотрели на их дом.

Юля протяжно выдохнула.

Про папу думает, а у самой эмоциональный фон зашкаливает. В одном отец прав: соседи не могут не заметить автопарк на их улице.

Юля покачала головой. Во что она вляпалась… Во что они все встряли! Сережа после того, как засыпал, спал до следующего пробуждения часа четыре. Мог проснуться, попить или проверить, рядом ли мама. Когда видел, что она рядышком, снова ложился и засыпал. Он у неё умничка!

Поэтому она и решилась. Подошла к шкафу, сдернула с вешалки теплую кофту, и, не переодеваясь, вышла из спальни. В доме стояла тишина. Девушка надеялась, что родители уснули. Хотя – сомнительно. Окна их спальни выходили во двор. В данной ситуации это было благом.

Юля старалась действовать максимально быстро и бесшумно. Всунула ноги в балетки и повернула ночной замок. Прислушалась. Ни шагов, ни разговоров. Не хотелось, чтобы родители видели, что она вышла.

Главное пусть и дальше находятся у себя.

Пока Юля шла по коридору к входной двери, молилась, чтобы они уехали. Все. К чертям собачьим. Можно даже и подальше.

Но надеждам Юли не суждено было осуществиться.

Накануне в светильнике перегорела лампочка, установленная на крыльце и реагирующая на движение. Папа не успел заменить. Вернее, они не доехали до магазина и не купили сменную. Завтра собирались. Хотя, наверное, завтра уже наступило. Юля не обратила внимания на время, по ощущениям уже перевалило за полночь.

Вышла на улицу, не сомневаясь, что её увидят.

Сразу же.

Так и оказалось.

Не могла видеть их глаз, не могла видеть их лиц, она чувствовала.

С каждым шагом, приближаясь к ним, по её коже рассыпались колкие мурашки. Все сильнее и сильнее. Кожей чувствовала этих власть имущих.

Юля огляделась по сторонам и мысленно застонала. Двое соседей не спали. Горел свет. Пока Юля шла, видела, как у тети Маши колыхнулись занавески. Значит, тоже заметила. Сложно не заметить… У них тихий район, а тут такое.

Мужчины молчали, наблюдая, как Юля к ним приближается.

Два хищника. Ленивых, ложнорасслабленных. Они стояли почти в одинаковых позах. Прислонившись к дверям машины, ноги на ширине плеч. Руки сложены на груди.

Наблюдатели, черт их побери.

Юля старалась не выражаться. Во-первых, Серенька сейчас ловит всё, что надо и не надо. Даже дедушка начинает осторожничать. Во-вторых, если несколько раз позволишь себе обесцененную лексику, то и на работе может случайно вырваться. А за такое точно по головке не погладят.

Теперь и вовсе непонятно, что будет с ее работой. Седов, если и не в курсе, зачем она понадобилась Тарисову, возьмет на заметку их встречу.

Снова она про работу… Наличие или отсутствие работы становилось меньшей из бед, готовых обрушиться на ее голову.

Почему, собственно, готовых?

Уже…

Она остановилась в метре от мужчин. За рулем сидел водитель. Во второй машине тоже наверняка были люди.

Собрались, ничего не скажешь.

И она…

Одна.

Как только Юля появилась на горизонте, мужчины замолчали. Просто молча наблюдали за её приближением. Юля мысленно усмехнулась. Наверное, молодые люди, отвыкли от таких барышень, как она. Привыкли видеть девушек вылизанных, рафинированных от кончиков волос до кончиков пальцев. С макияжем, с маникюром. Идеальных, одним словом.

И тут она попросту одетая и не накрашенная. Юля вызывающе приподняла подбородок.