Т А Й Н А Ц А Р Я И О А Н Н А

– Она явно где-то в этом помещении. Другого варианта просто нет. – сказал Кузнецов. – Перед приходом этого хоругвеносца мы как раз обстукивали стены. Но ничего пока не успели обнаружить. Кстати, сейчас уже полпятого. Через полчаса совсем расцветет. Надо перетаскать трупы с улицы сюда. Если не возражаете, этим займутся Алексей с Виталием.

– Не возражаю, – сказал Семен.

– Выполняйте, ребята, – обратился к ним Кузнецов.

Алексей явно был недоволен, но промолчал и пошел к выходу вслед за Виталием.

– Да, кстати, Семен, не объясните ли вы мне, как вы все здесь оказались?

– Это элементарно, Ватсон, – пошутил Мыльников. – У куратора этого хоругвеносца, вашего знакомого Маляева есть охотничья собака. Вернее была, ибо я ее пристрелил по соображениям безопасности. Она и вывела. Предварительно он дал ей понюхать какую-то тряпку с вашего двора.

– Откуда вы знаете?

– Я следил за вашим домом. А княжна, наверное, следила за мной. Так, Тамара?

– Так, Сеня. Но ей Богу хватит обо всем этом! Все! Ищем библиотеку!

– Господа, – обратился Кузнецов к Семену и Тамаре. – я не призываю вас помогать мне крушить эти стены. Но давайте подумаем, какие косвенные признаки могут указывать на наличие библиотеки?

– Во-первых, некие аномалии в кладке, свидетельствующие о наличие фальшивой стены, являющейся на самом деле некоторой дверью, – сказал Мыльников.

– Или некие тайные знаки – прибавила Тамара.

– Что ж, начнем осмотр стен, исходя из этих принципов.

 ***

Они осматривали и обстукивали стены уже два часа. С улицы давно вернулись Алексей с Виталием, вымазанные в земле и крови. Трупы врагов были собраны в одном месте и лежали бесформенной кучей прислоненные к стене.

В нескольких местах цвет камня несколько отличался от остальной стены. Но попытки разобрать кладку в этих местах ни к чему не привели. За стеной был типичный для этих мест грунт.

Аналогичная ситуация наблюдалась и в местах, где на камнях была вырезана стилизованная свастика, аналогичная той, что в свое время привлекла внимание Кузнецова на плите, лежащей рядом со входом в подземелье.

Все были грязны, усталы и злы.

– Все, перекур, – сказал Кузнецов.

Во время поисков он непроизвольно принял роль старшего. Мыльников сидел, прислонившись к стене, и явно мучаясь от боли. Он уже не принимал участия в поисках, перестав делать комментарии и высказывать предложения. Он дремал. Похоже, у него начинался жар.

Остальные сидели, устало привалившись к стенам. В помещении было неимоверно душно от горевших уже который час факелов[29].

Кузнецов переглянулся с Тамарой.

– Здесь надо не рыть, а думать, – заметил он. – А думать мы сейчас не в состоянии. Тем более, что подполковник явно плох.

– Ваши предложения, профессор, – спросила Тамара.

– Здесь все оставить как есть. Перенести подполковника в машину. Одеть его в форму и привести в минимальный порядок. Вместе с ним поехать ко мне. Я живу в довольно большой усадьбе на самой окраине. Подполковника кладем у меня. Ему не за чем появляться у себя. Тем более, мы его не сумеем незаметно среди бела дня перенести в городскую квартиру. А у меня заехали в гараж, закрыли двери и мы дома. Вход прямо из гаража в дом. Потом я вызываю знакомого врача.

– Верный человек? – спросила Тамара.

– Более чем, – ответил Кузнецов, и продолжал, – далее, приводим себя в порядок и думаем, как нам искать наш клад.

– Согласна, – сказала Тамара. – Только вы забыли одну вещь.

– Какую?

– Вход надо будет хорошенько замаскировать.

– Это подразумевалось.

– Ладно, тогда за дело.

Она подошла к Мыльникову и слегка потрепала его по щеке.

– Семен, взбодрись. Сейчас оденемся и поедем.

Мыльников открыл глаза.

– Что, нашли?

– Пока нет, но оставаться здесь далее нецелесообразно. На улице белый день. А мы в таком виде вызываем подозрения. Да еще на чужой машине. Хорошо, что ты в форме. Одна надежда на тебя.

– Согласен. Помогите мне встать, – с трудом ворочая языком, ответил Мыльников.

 ***

Все прошло так, как и предполагал Кузнецов. Они, как могли, убрали следы происходящего у входа в подземелье. Потом замаскировали этот вход. Погрузились в „Газель“, предварительно забрав все свои вещи и велосипеды.

Мыльников сел рядом с водителем. За рулем был Кузнецов. Остальные спрятались в кузове. Лесными дорогами ехали осторожно, но Мыльников все равно кривился от боли на каждой колдобине.

Если не считать этого, то доехали без происшествий. Из леса дорога выходила на поле, потом ныряла в крутой овраг, а из оврага выходила прямо на окраину примыкающей к городу деревни. Крайний дом в которой принадлежал Кузнецову. Разумеется, это был не деревенский дом, а большой коттедж на месте ранее стоявшей здесь избушки.

Деревня была пуста. Здесь жили в основном московские „дачники“, скупавшие пустующие участки и строившие на них загородные дома. В будние дни здесь, как правило, находился только Кузнецов и несколько одиноких старух.

Так что на усадьбу к нему заехали незамеченными.

 ***

– Где это так его? – спросила после осмотра Мыльникова приехавшая женщина-врач.