Т.4. Пожиратели огня

Однако, несмотря на все эти меры, Ивановича смущало то безлюдье, в каком он очутился здесь. Ни один из членов его Общества еще не явился на условное место встречи; от Черных Всадников также не было никаких вестей. Что могло означать это молчание?

Надо было спешить: с минуты на минуту могли явиться его непримиримые враги.

Захватив с собой фонарь, все трое спустились в подземелье через пещерную церковь. Пройдя по лестнице ступеней двадцать, Иванович вдруг остановился и, невольно вздрогнув, спросил:

— Вы ничего не слышали?

— Мне кажется, что-то шумит! — отвечал Кузьма.

— Э, полно, — проговорил Холлоуэй, — просто камень скатился с обрушившейся стены к моим ногам!

Удовлетворившись этим объяснением, Иванович стал молча спускаться в подземелье. Дойдя до конца лестницы, они остановились. Здесь стоял длинный ящик, вмещавший в себе адскую машину. Холлоуэй и Кузьма взяли его и понесли за Ивановичем, которому эти подземелья, по-видимому, были хорошо знакомы. Они спустились еще ниже, в просторный погреб, черное отверстие которого зияло перед ними словно раскрытая пасть. Некогда это отверстие в глубине погреба было замаскировано громадной каменной глыбой, подобной тем, из каких состояли стены этого погреба. Камень этот, очевидно, вращался на могучем шарнире, но с течением времени железо заржавело, и теперь камень беспомощно лежал на земле, загромождая собой проход в бесконечно длинную подземную галерею, служившую некогда убежищем монахам в грозную пору татарских набегов.

Едва только все трое ступили под сырые своды галереи, как какая-то четвертая фигура, отделившись от стены, стала, крадучись, следовать за ними, все время держась в тени. Вслед за ней показалась и другая фигура.

Иванович со своими пособниками пробыл около часа в подземелье, и, когда они вышли оттуда, его лицо дышало свирепой радостью…

Затем, прежде чем расстаться, полковник обратился к своему приятелю:

— Итак, решено: при первой же тревоге мы поспешим в подземелье, чтобы обмануть наших врагов, которые, конечно, кинутся за нами. Кузьма сначала будет противиться их угрозам и якобы только для того, чтобы спасти свою жизнь, укажет им, где мы схоронились! В тот момент, когда эти простофили ворвутся в погреб, где подземные ходы расходятся в разные стороны, мы, воспользовавшись их замешательством относительно направления, по которому им следует идти, соединим провода адской машины и уничтожим их всех разом… Опасно ли будет для нас с вами произвести этот взрыв?

— Не беспокойтесь, любезный мой Иванович, — сказал янки, — в этом отношении вы можете совершенно не сомневаться! Мой снаряд обратит в пыль все, что будет находиться в радиусе не более двадцати пяти метров! Как вам известно, установив снаряд, я провел от него провода на сто метров, а на таком расстоянии нам не грозит никакая опасность… Не падайте духом, мой друг! Куда девалась ваша неукротимая энергия, которая так восхищала меня раньше?!

— Признаться, Холлоуэй, я положительно не могу совладать с какими-то мрачными предчувствиями, которые осаждают меня! Мы здесь одни, а между тем сотни людей должны были собраться сюда по моему зову; что это значит, я не знаю, но что-то говорит мне, что какая-то сила, неведомая мне, становится на пути всех моих планов. Ни одного из моих приверженцев нет здесь… Черни-Чаг не подает признаков жизни, тогда как он должен был осведомлять меня обо всем, что происходит вокруг нас. А Хашим-Баши, который должен был прибыть на место раньше нас, где он? Его тоже нигде нет! Вы видите, что мои страхи не напрасны… А это безлюдье кругом, эта торжественная, мертвая тишина среди развалин! Она давит меня…

— Все это плод воображения: у вас расходились нервы, и больше ничего! Допустим даже, что все наши планы рухнут, что все принятые нами меры ни к чему не приведут, однако я в любом случае ручаюсь, что снаряд-то не подведет нас и наши противники найдут себе могилу под развалинами монастыря!

— Хотелось бы, чтобы это было так, но мне не верится: что-то томит и гложет меня!

После этого приятели расстались, чтобы немного уснуть до утра. Только Кузьма остался на страже.

Между тем в это самое время две какие-то тени беззвучно выскользнули из пещерной церковки и понеслись по степи.

Эта ночь прошла мучительно для Ивановича; он как будто чувствовал, что возмездие приближается, и что ничто не в силах отвратить страшного наказания за все его бесчисленные злодеяния. Подобно приговоренным к смерти, которых почти всегда приходится будить, когда наступает роковой момент, Иванович под утро забылся тяжелым сном, еще более мучительным, чем бессонница. По временам неясные звуки и стоны вырывались из его уст; он простирал вперед руки, как бы отгоняя от себя страшные видения — длинные вереницы загубленных им людей…

Проснулся он, едва дыша, весь в холодном поту…

Рано утром к нему вбежал Кузьма с радостной вестью, что видны Черные Всадники; через полчаса они должны быть в монастыре!