Т.4. Пожиратели огня

Этим негром был сам Люс. Он обладал гениальной способностью перевоплощения; в префектуре про него рассказывали совершенно невероятные вещи: так, например, он мог по любой фотографической карточке, сев перед зеркалом, за полчаса воспроизвести на своем лице оригинал портрета с таким совершенством, что никому не приходило в голову усомниться в том, что данный портрет снят с него.

Однажды по желанию префекта полиции он преобразился в него самого и в течение целого часа принимал всех подчиненных, не будучи узнан никем. Все удивлялись, что такой искусный человек был отставлен от службы, но никто не знал истинной причины его отставки.

Когда он вернулся из Австралии, то доложил Верховному Совету Невидимых о великодушном поведении графа по отношению к нему и заявил, что предпочитает скорее выбыть из членов Общества, чем действовать против человека, которому он обязан жизнью. Этот благородное решение только возвысило его во мнении начальников, которые совершенно освободили его от всякого участия в этом деле. Но впоследствии, когда, за обещанный миллион франков он согласился помочь графу против тайного общества, то пожалел, что совершенно отстранился от этого дела; он даже не знал, известно ли Верховному Совету о возвращении Оливье в Париж.

Люс надеялся разузнать все это благодаря своему громадному опыту, ловкости и наблюдательности, тем не менее в данный момент это было сопряжено с такими затруднениями, каких, конечно, не было бы, если бы он не отказался от всякого участия в деле графа.

Несмотря на самые лучшие дружеские отношения, Оливье все-таки не мог добиться от Люса имени «человека в маске».

— Я буду защищать вас против него, — говорил он, — и, если буду иметь возможность, сведу даже вас с единственным человеком, который видел его лицо в Австралии, — с негром, слугой борца Тома Пауэлла, исчезнувшим бесследно с двумястами пятьюдесятью тысячами франков заклада, положенного на имя его господина; но не требуйте от меня, чтобы я нарушил данное слово!

— Но скажите, почему этот человек так упорно не желает, чтобы я знал его? Неужели он боится?

— Отчасти и это, но, кроме того, так как он является вашим соперником и рассчитывает, покончив счеты с вами, завладеть вашей невестой, то, зная, что она никогда не согласится стать женой убийцы, желает, чтобы имя этого убийцы для всех оставалось тайной и чтобы даже со временем никто не мог указать на него!

Граф не стал более настаивать.

Странный человек был Люс. Считая себя рабски связанным данным словом, он, не задумываясь, изменял тому обществу, которому обязался служить и членом которого состоял. Быть может, это являлось результатом влияния его профессии. Действительно, многие из сыщиков и полицейских агентов, будучи безупречно честными людьми в своих личных отношениях, не задумываясь вступают в общества и объединения, получая даже от них вознаграждение, а затем предают эти общества. Таковы этические нормы их профессии.

Во всяком случае Люс был весьма ценным союзником и стоил тех денег, которые ему обещали.

Как мы видим, молодому графу было о чем призадуматься по пути с Вандомской площади к дому, на улицу св. Доминика.

Дойдя до площади Согласия, он вступил на мост, почти совершенно безлюдный в этот момент. Следовавшие за ним два господина, ускорив шаг, очутились теперь всего в каких-нибудь десяти метрах от него. Достигнув середины моста, граф заметил вдруг человека, который, перекинув ногу через перила, собирался броситься в Сену. Оливье кинулся было к нему, чтобы предупредить несчастье. Но в это время мнимый самоубийца вместе с шедшими за Оливье незнакомцами кинулся на графа и прежде, чем тот успел сообразить, в чем дело, они сбросили его в Сену.

Будучи превосходным пловцом, граф инстинктивно нырнул вглубь и вскоре, выплыв на поверхность, направился к ближайшему берегу, к набережной дворца Бурбонов. В это время от берега отделился ялик, где сидело двое мужчин; один из них крикнул:

— Держитесь, мы сейчас подъедем к вам!

Через минуту ялик подошел настолько близко, что граф ухватился левой рукой за борт и протянул правую своим спасителям, но в этот момент получил такой сильный удар веслом по голове, который совершенно ошеломил его, хотя он во время успел парировать его поднятой рукой. Сообразив, что мнимые спасители — те самые люди, которые сбросили его в реку, граф снова нырнул. В этот момент раздался торжествующий возглас одного из убийц:

— Ну, на этот раз мы его прикончили!