И спустя десять минут все, что было живого во Франс-Стэшене и на прииске, находилось в глубине леса, на расстоянии не менее четырехсот метров от жилища, на маленьком лесистом холме, откуда можно было следить за маневрами воздушного судна.
Так как кругом было страшно темно, то Оливье вздумал сделать перекличку; при этом Джильпинг, а также Тукас и Дансан не отозвались на свое имя. Куда же делись англичанин и оба механика! Что сталось с ними?
III
ВСКОРЕ СТРАХ БЕГЛЕЦОВ ПРЕВЗОШЕЛ всякую меру, «человек в маске» вернулся со своим воздушным судном! Но для того ли, чтобы снова только напугать их, или с тем, чтобы осуществить свою угрозу? Судя по решительному ходу маленького судна, капитан склонялся к последнему предположению.
Иванович действительно вернулся из Мельбурна, где ему посчастливилось напасть на инженера-электротехника, которого администрация вынуждена была уволить за пьянство. Стоит ли говорить, что это был англичанин; звали его мистер Дадсон. Предупрежденный о необычайной силе электрических машин воздушного судна, этот господин, облачившись в резиновые перчатки и налокотники, мог безнаказанно экспериментировать над механизмами «Лебедя» и за несколько часов достаточно хорошо ознакомиться с ними. Иванович, стоя подле него, тщательно записывал все, что Дадсону удавалось открыть или понять, чтобы впредь не быть в зависимости от этого человека. Дело значительно упрощалось тем, что каждая кнопка была занумерована. Это было большой неосторожностью со стороны Джонатана Спайерса, объяснявшейся тем, что, не имея возможности лично управлять всеми тремя судами, он хотел облегчить задачу доверенных лиц, которым намеревался передать управление маленькими спутниками «Ремэмбера».
Чтобы не возбудить любопытства обитателей Мельбурна, Иванович прибыл туда ночью, не зажигая огней на «Лебеде», и спустился в тенистом и громадном саду итальянского посольства, глава которого, как помнит читатель, был также членом Общества Невидимых, а потому и персонал посольства был благорасположен к Ивановичу.
Пять членов Общества Невидимых, последние из числа, командированных Великим Советом в Австралию, еще находились в Мельбурне в ожидании его распоряжений. «Человек в маске» посвятил их в свои намерения и в ту же ночь покинул Мельбурн вместе с этими господами и Дадсоном на «Лебеде», отправившись прямо во Франс-Стэшен и заранее предвкушая свое торжество.
Вместо того, чтобы пользоваться для управления «Лебедем» хрустальными кнопками, помещавшимися снаружи, что препятствовало закрытию верхнего люка, Иванович теперь благодаря содействию Дадсона управлял им изнутри, из механического отделения. Теперь он мог одинаково свободно управлять судном на море, на суше и в воздухе.
Несясь вперед с невероятной быстротой, Иванович размышлял о том, чего ему удалось достигнуть в эти несколько дней: теперь изобретение Красного Капитана стало его собственностью; через несколько часов он истребит Франс-Стэшен со всеми живущими в нем и утолит свою ненависть, а затем овладеет «Ремэмбером», что теперь совсем легко сделать. Конечно, следовало ожидать известного сопротивления со стороны Дэвиса, но, обладая теперь всеми секретами механизма, он легко мог прекратить доступ воды в машины, и тогда через несколько часов машина, вырабатывающая воздух, перестанет работать, и на «Ремэмбере» не останется ни одного живого существа, которое могло бы воспротивиться воле Ивановича.
При всем том, однако, его теперь стеснял еще один человек, а именно Дадсон. Он сделал снимки нескольких аппаратов и приспособлений, то есть занес в свою записную книжку важнейшие части механизма, изобретенного Красным Капитаном… Зачем он это делал? Намерение его было очевидно.
— На свете не должно быть двух людей, владеющих этим секретом! — решил Иванович и созвал одного за другим всех пятерых Невидимых в свою каюту, где довольно долго беседовал с ними по-русски.
Отбыв в шесть часов вечера из Мельбурна, «Лебедь» к трем часам ночи был уже в пределах видимости Франс-Стэшена. По пути они останавливались только один раз, чтобы испробовать силу аккумуляторов; с высоты двух-трех сотен метров они направили электрический ток на большое ранчо с населением в тридцать человек или более, с изрядным количеством скота и постройками, и в одну секунду от него не осталось камня на камне, не уцелела ни одна кошка, ни один цыпленок — все было сметено с лица земли.