Т.1 Стихотворения

Голые ветки деревьев, как легочные
альвеолы.
И небо-
Темно-серое на светло-сером. Ноябрь.
Но я люблю смотреть на вид невеселый.
Выплывает луна дебелой белой наядой.
И снова – ночь, которой, впрочем,
не надо.

А может быть — надо, для того чтобы
ветер сильнее
Шумел, провожая далекую тень Антиноя,
Чтобы старые фавны плелись по взгорьям
и долам,
Чтобы вышел Овидий на мрачный берег Дуная
Дать воздуха легким, дать крови сухим
альвеолам
И вспомнить, как ночью печальна природа
земная.

* * *

Мало-помалу, мало-помалу,
И вот и вся недолга.
Будто подходит поезд к вокзалу
И серебрятся снега.

Будто звучит труба Азраила
На заснеженном пути.
Многое было, многое сплыло.
Крути, Гаврила, крути.

Мелет Емеля в белой метели:
Эх, замело меня, друг!
Сам Азраил свистит на свирели,
И воют волки вокруг.

Жил потихоньку, жил помаленьку –
Мелким, мелким шажком!
Трудно плестись домой в деревеньку
Под бесноватым снежком.

Нет, не подходит поезд к вокзалу.
Жжет ледяная пурга.
Мало-помалу, мало-помалу —
И вот и вся недолга.

* * *

Они, пожалуй, полудики,
Но по-французски говорят.
В глухой столице Мартиники
Муниципальный тощий сад,

Мелькает юбочка цветная,
В бассейне луч на мелком дне,
И памятник напоминает
О Жозефине Богарнэ.

И профилем Наполеона
Украшен серый пьедестал.
О островок темно-зеленый!
Ты Корсикой, ты Эльбой стал.

И, наконец, святой Еленой —
Как много значат острова!
На Мартинике незабвенно
Звучат забытые слова.

Антильский ветерок струится,
Волнуя слабо цветники.
Креолочка, императрица!
Теперь вы где? Вы луч? Вы птица?
Ах, все на свете пустяки.

* * *

Даже в полночь – будничный мир,
Скребется не призрак, а мышь.
И в саду кружит не вампир,
А летучая мышь.
— Тоже мышь.
Только мышь.

И печален будничный мир.
Снова дождь и лай или плач.
И вода за стенкой шумит
С хриплым всхлипом, как плач.
— Тоже плач.
Только плач.

Может быть, мировая скорбь
Не тоска, не скука, не боль
И не грустный Богу укор,
А зубная лишь боль.
— Тоже боль.
Только боль.

* * *