Т. 02 Вне всяких сомнений

Птица. Рэндалл неожиданно увидел, что скрывается за таким простым словом, когда его произносит этот отвратительный толстяк, — не мягкий пушистый цыпленок, а хищная птица, мощная и прожорливая… немигающие глаза, тускловато-серые, как снятое молоко, и пристальные… налитые кровью сережки… но особенно отчетливо он увидел лапы, огромные птичьи лапы, костлявые, когтистые, покрытые желтыми чешуйками и какой-то отвратительной грязью. Ужасные и непристойные…

Стоулз убрал ладони от лица.

— Птица была одинока. Ее огромные крылья мерно взбивали бескрайние глубины пространства, где не на чем было остановить взгляд. Но в Ее глубинах была Сила, и Сила была

Жизнью. Она посмотрела на север, где не было севера, и Она посмотрела на юг, где не было юга. Она посмотрела на восток и запад, вверх и вниз. А затем из ничего и из Своей Воли Она свила Гнездо.

Гнездо было широким, глубоким и крепким. В это гнездо Она положила сто яиц. Она сидела в гнезде десять тысяч лет, высиживая яйца и размышляя, Когда время приспело, Она покинула гнездо и повесила вокруг-него светильники, дабы птенцы могли видеть. Она смотрела, и Она ждала.

Из каждого яйца вылупились сто Сынов Птицы — общим числом в десять тысяч. Но столь широким и столь глубоким было это гнездо, что места хватило всем, и с избытком — каждому по царству, и каждый был царь — царь надо всеми существами, которые ползают и плавают, летают и бегают на четырех ногах, над существами, родившимися в щелях и закоулках гнезда, рожденными из тепла и ожидания.

Мудра и жестока была Птица, мудры и жестоки были Сыны Птицы. Два раза по десять тысяч лет они сражались и царствовали, и Птица была довольна. Затем некоторые из них решили, что они столь же мудры и столь же могущественны, как Сама Птица. Из ткани гнезда они сотворили тварей, подобных себе самим, и дохнули им в ноздри, дабы иметь своих сыновей, которые станут служить им и сражаться за них. Но сыновья Сынов не были мудрыми, не были сильными и жестокими, а были глупыми, слабыми и мягкотелыми. Птица не была довольна.

Она низринула Своих Сынов и позволила, чтобы их сковали глупые и мягкотелые… Перестаньте крутиться, мистер Рэндалл! Я знаю, что это слишком огромно для вашего маленького умишка, однако, вы уж мне поверьте, сейчас вам просто необходимо задуматься над вещами, которые длиннее вашего носа и шире вашего рта.

Глупые и слабые не могли сдержать Сынов Птицы, поэтому Птица поместила среди них, в разных местах, других, более сильных, более умных и более жестоких, дабы хитростью своей, жестокостью своей и обманом они не дали Сынам вырваться на свободу. Потом Птица удалилась, довольная, и стала ждать и смотреть, как игра играет сама себя.

Эта игра играется. А посему мы не можем позволить вам общаться с вашим клиентом, равно как и помогать ему каким-либо образом. Теперь вы видите сами, не правда ли?

— А ни хрена я не вижу, — закричал Рэндалл, почувствовавший вдруг, что снова может говорить. И к чертовой матери всю вашу гопу! Эта шутка зашла слишком далеко.

— Неразумный, слабый и глупый, — вздохнул Стоулз. — Покажите ему, мистер Фиппс.

Фиппс встал, положил на стол портфель, открыл его, вытащил оттуда какой-то предмет и сунул его Рэндаллу под hoq. Предмет оказался зеркалом.

— Посмотрите, пожалуйста, сюда, мистер Рэндалл, — вежливо попросил он.

Рэндалл посмотрел на свое отражение в зеркале.

— О чем вы думаете, мистер Рэндалл?

Отражение потускнело и исчезло, теперь он смотрел в собственную спальню, но со странной точки зрения, словно немного сверху. В спальне было темно, однако он вполне мог различить голову своей жены, лежащую на подушке. Вторая подушка — его собственная — пустовала.

Синтия пошевелилась, повернулась и негромко вздохнула. Приоткрытые губы слегка улыбались, наверно, ей снилось что-то хорошее.

— Видите, мистер Рэндалл? — прервал молчание Стоулз. — Ведь вы не хотите, чтобы с ней что-нибудь случилось, верно?

— Послушай, ты, грязный ублюдок…

— Спокойнее, мистер Рэндалл, спокойнее. Так вот, мы не хотим от вас ничего особенного. Просто не забывайте о своих интересах и об ее интересах.

Стоулз отвернулся от Рэндалла, словно от чего-то безмерно скучного.

— Удалите его, мистер Фиппс.

— Идемте, мистер Рэндалл.

И снова Рэндалл ощутил унизительный толчок сзади, а затем оказалось, что он летит по воздуху, а все окружающее кувыркается, вертится, рассыпается на мелкие куски…

Совершенно проснувшийся, он лежал в своей собственной постели на спине, покрытый холодным, липким потом.

Синтия пошевелилась и села.

— Что с тобой, Тедди? — спросила она сонно. — Ты так страшно кричал.

— Ерунда. Сон какой-нибудь, наверное. Прости, что я тебя разбудил.

— Ничего. Желудок не в порядке?

— Да, есть немного.

— Выпей соды.

— Сейчас.

Рэндалл встал, вышел на кухню, разболтал щепотку соды в воде и выпил. Теперь, полностью проснувшись, он чувствовал неприятное жжение во рту, сода немного помогла.

Когда он вернулся в спальню, Синтия уже спала. Он тихо скользнул под одеяло. Не просыпаясь, она прижалась к мужу, согревая его своим телом. Вскоре заснул и он.

* * *

— Ла-диди- Да! Все не беда!