Сжечь Барселону

Он-то меня и подвёл, паскудник. Я взял его в руки и, пролистав пару раз страницы от начала до конца, открыл на семьдесят второй: мне ещё раз захотелось перечитать «Розу Парацельса» Борхеса. В принципе, ничего особенного в этом рассказе нет – даже слог мне не слишком нравится, и смысл вроде бы прост… Но вот захотелось мне его прочитать в …надцатый раз. Только я его там не нашёл. «Амброз Бирс, «Один офицер, один солдат», – прочитал я вверху страницы. Этот рассказ тоже был в журнале, я его читал, но страница… страница у него была… Я снова пролистал журнал, позволяя пальцам самим найти нужную. Десятая, точно. Теперь на десятой странице нет никакого названия – сплошной текст.

Я посидел несколько минут, тупо пялясь на подрагивающие буквы, но не смог выдавить хоть какую-то адекватную мысль. Аккуратно закрыв журнал, я положил его на столик, взял чашку с кофе и одним глотком допил остатки. Взглянув на висящие на стене часы, показывавшие начало седьмого, я подумал: «Пора идти». Выбрался из кресла и пошёл к рабочему месту – проверить, не появилось ли чего неотложного, выключить компьютер, навести порядок на столе.

Через десять минут я закончил все дела и вышел из офиса. Запланированную на понедельник, но не состоявшуюся по известным причинам прогулку я перенёс на сегодня. Хотя, этот перенос – чистая условность. Мои вечера заполнены одним и тем же изо дня в день: один-два раза в неделю бассейн, два-три раза прогулки и ещё два я отдаю на то, что захочется чего-нибудь ещё. Обычно заканчивается тем, что я одеваюсь и опять-таки выхожу на улицу, только включая не музыку, а аудиокнигу. Слушаю разное, от русской и зарубежной классики до скандинавских детективов и киберпанка, иногда погружаясь в повествование, а иногда слова пролетают мимо сознания с таким же тихим свистом, как размеренное и лишённое смысла «унца-унца».

Я подошёл к машине, открыл дверь и провалился в салон. Повернул ключ зажигания и хотел было уже тронуться, но что-то не дало мне нажать на педаль газа. Я заглушил движок, открыл дверь, выбрался обратно на улицу и подошёл к багажнику, внимательно вглядываясь в покрытую лёгким слоем пыли поверхность.

Всё-таки функционирование мозга человека и его восприятие не поддаётся объяснению – как я мог заметить, что с теми царапинами что-то не так? Я ведь, вроде, даже не смотрел в ту сторону…

Царапины на месте, но краска не красная, а тёмно-коричневая. Редкий цвет. Можно по пальцам пересчитать модели, которые продаются в такой расцветке. Я присел на корточки и потёр пальцем тёмные следы. Не помогло. Да и как это могло помочь? Что, кто-то решил устроить пранк и закрасил красное коричневыми фломастерами? Я покрутил головой в поисках выглядывающих из-за угла или из-за деревьев шутников, но никого не увидел.

Я задумчиво потёр лоб. У меня два варианта. Первый: вернуться обратно в офис и опять провести полтора часа за просмотром записи с камер, потом, ничего не обнаружив, заняться тем же самым дома. Либо можно решить, что красный цвет мне показался, и, на самом деле, краска изначально была коричневая. Вооружившись психологическими теориями, можно даже найти веские причины для такой невнимательности – состояние вчера было ниже среднего, погода мерзкая, утро началось с самокопания…

«Да, пожалуй, пусть так и будет, – сказал я себе. – В очередной раз».

Мне, конечно, не очень важно, чем занять время до отхода ко сну, но второй день подряд три часа посвятить просмотру фильма отвратного качества и с нулевым сюжетом, было бы слишком.

Я встал на ноги и вернулся в салон, завёл двигатель и двинул в сторону дома. Только на этот раз отрешиться от реальности не получилось. Принять-то я её принял, но мысли всё равно крутились вокруг бампера, цвета краски, литературного журнала, названия фирмы, не подошедшего пароля… Слишком много накопилось сегодня несостыковок. Настолько много, что от психологических теорий возможных причин такой невнимательности и избирательности памяти, я начал скатываться к теориям психиатрическим. А от них и до практик не далеко. А ведь я всегда был уверен в высочайшем уровне самоконтроля, осознавая, что проблемы с психикой у меня есть, но не позволяя им выползать дальше собственной головы и неспособного никому ничего рассказать зеркала в ванной.

Я заставил себя собраться и выдавить из головы густые, словно горчица, мысли только после того, как два раза проехал на красный свет, ловя возмущённые гудки и, без сомнения, штрафы, и один раз чуть не въехал в остановившийся перед пешеходным переходом здоровенный внедорожник.