Сытин-1. Измена

— Должен иметь лицензию. Да и у тебя ее нет — в таком-то возрасте. Что автоматически исключает всех твоих ровесниц. А я не хочу, чтобы ты спал со старой теткой Марией, понимаешь?

Это действительно звучало несколько забавно — в то время Мария Уоррик была дряхла — на грани процесса омоложения.

Но потом подобная мысль казалась все менее смешной. Гранту бывало непросто сдерживаться, когда девчонка по фамилии Карнат как бы между прочим проводила рукой по телу паренька там, где чужим рукам вовсе не было положено находиться, и хихикала ему на ухо; причем от Гранта ожидался на редкость однообразный ответ: «Прошу прощения, госпожа, но я не могу».

В то время как Джастин, бедняга, с головой окунулся в девичьи смешки и двусмысленные увертки, ибо был членом Семейства; а с ази Джастина все и так было ясно — или было бы, принадлежи он хотя бы к классу бета.

— Одолжи его — напрокат, можешь? — как-то раз откровенно бросила Юлия Карнат прямо в присутствии Гранта, который прекрасно знал, что Джастин сам пытается ухаживать за нею. В тот момент ази хотелось провалиться сквозь землю. Однако вместо этого он просто побледнел и выпрямился, а позднее — смолчал, когда обиженный брат сообщил, что Юлия так и не ответила ему взаимностью.

— Ты привлекательнее, — сетовал Джастин. — Черт побери, Ари постаралась на славу — наградила тебя совершенством. Так что какие уж у меня шансы?

— А я предпочел бы быть тобой, — бросил вдруг Грант, неожиданно для себя осознавая, что сказал правду. И заплакал — второй раз за сознательную жизнь и без видимой причины, разве что Джастин невзначай задел его самый больной нерв. Или программную структуру.

Ибо он состоял из того и другого одновременно.

После этого он сомневался относительно своего устройства, пока Джордан не позволил ему взглянуть на структуры его собственной обучающей ленты — тогда Гранту исполнилось шестнадцать и он начал изучать продвинутый курс моделирования. Правда, до тех пор он сам сумел разгадать многие структуры собственной обучающей ленты. Джордан лишь подтвердил его догадки, раскрыв соответствующую книгу со схемами. До сих пор Грант не сумел обнаружить в своей структуре ни одной линии, которой объяснялась бы боязнь интимных отношений.

Но альфа непрерывно меняли собственное строение. То был постоянный процесс, очень напоминавший балансирование на краю пропасти. Только в качестве пропасти в данном случае выступал хаос. Ни одна черта не могла возобладать — все строилось на взаимном противовесе.

В противном случае мир грозил кануть в пучину хаоса.

Жизнь прекратилась бы.

Ази, сумевший стать собственным наставником, буквально напрашивался на неприятности. Ведь ази — существо невероятно хрупкое. И Грант не смог бы совладать с ситуацией, которая грозила ему бедой. Вокруг велась игра более масштабная, чем юноша-ази мог понять.

«Черт побери, Джастин!» — мысленно выругался он.

Беглец вытер глаза левой рукой, не снимая правую со штурвала, одновременно пытаясь смотреть вперед. Время от времени Грант повторял себе, что ведет себя как последний дурак.

Как урожденный человек. Как все они…

«Предполагается, что я намного умнее, — размышлял беглый ази. — От меня ожидают сногсшибательной гениальности. Правда, обучающие ленты отчего-то не работают, как задумывалось, и я не таков, каким они меня задумывали.

Возможно, я просто не использую свои задатки.

Так почему же я не повысил голос? Почему не схватил Джастина за шиворот и не отволок к папаше, пусть даже мне пришлось бы ударить его?

Потому что я ази. Да, черт возьми, именно потому. Потому что я становлюсь размазней, едва они начинают вести себя, как… Я просто перестаю рассуждать. Проклятие, проклятие, проклятие! Мне следовало остановить его, втащить в лодку, увезти к Кругерсам, спасти, и тогда он сумел бы защитить нас обоих; и Джордан мог бы со спокойной душой предпринять что-нибудь. О чем он думал?

О том, что это мне не под силу?

Проклятие, в том-то и заключается моя беда: я не могу вести себя уверенно, вечно сомневаюсь перед тем, как сделать что-нибудь, и в конце концов оставляю все как есть. Я просто выполняю приказы…

… Потому что проклятые обучающие ленты вцепились в меня мертвой хваткой. Они никогда не приказывали мне колебаться, они просто заставляют меня действовать подобным образом, потому что обучающие ленты уверены, чертовски уверены в себе, и ничто в этом мире не…

Потому-то мы никогда не принимаем собственные решения. Мы познали нечто не подлежащее сомнению — то, что неизвестно урожденным людям. Именно в этом наша беда…»

Лодка вновь ударилась о какое-то препятствие, и корма заходила ходуном. Чтобы удержать равновесие, Грант на мгновение выпустил руль, а потом, судорожно схватив его снова, обливаясь потом, лег на прежний курс.