Сыскное бюро «Квартет»

Кажется, на Костю подействовали упреки в излишней инициативности!

— Я вот предлагала уже Асе пойти в милицию и все рассказать про Узкоплечего, — начала Мотька, — но она говорит, что не стоит.

— Конечно, не стоит! Это было бы непростительной ошибкой! — заявил Митя. — Ведь вы не можете рассказать про Гришу!

— В том-то и дело! Но Матильде стало жалко Альбину, она думает, что, если это затянется, ее вещи уплывут!

— Наоборот! Краденое должно «остыть», то есть отлежаться, пока не утихнет шум. Особенно это относится к картинам. Да и к драгоценностям тоже. Вот шубу, конечно, можно сбыть сразу. Сейчас пол-Москвы в норковых шубах ходит, — тоном бывалого сыщика произнес Костя. — А давайте все вместе, или, как выражается Митяй, коллегиально, обсудим план дальнейших действий. Дежурить так, как сегодня, мне кажется, большого смысла не имеет. Мы проторчали там полдня, а Узкоплечий появился, когда девочки уже уходили.

— Ты же сам велел нам уходить! — вскинулась Матильда.

— А я вас ни в чем и не упрекаю, это, скорее, моя вина! — отвечал Костя. — Судя по времени, он шел с работы.

— Да, но вчера-то мы его видели утром, в разгар рабочего дня, — заметил Митя.

— Ну, мало ли, может, у него сменная работа!

— Все возможно, но, мне кажется, он вообще не работает! — заявила Мотька.

— Почему?

— Во-первых, потому что он вор, а воры работать не любят, а во-вторых, он попадается нам на глаза в самое разное время, то утром, как вчера, то днем, как в первый раз, то вечером.

— Вот ты, Мотя, называешь его вором. А как же презумпция невиновности? — нерешительно проговорил Митя.

— Да какая, к черту, презумпция, если мы с тобой своими глазами видели, как он к Ненорминой двери прижимался, а назавтра ее ограбили?! — возмутилась я. — Ладно бы о Грише шла речь, тут есть сомнения, но с этим типом яснее ясного. Кстати, ты сам первый его заподозрил! Если бы не ты, мы бы вообще ничего о нем не знали! Тогда ты почему-то про эту самую презумпцию и не вспомнил!

— Видишь ли, подозрение — это одно, а называть его сразу вором…

— Ой, какой же ты, Митька, зануда! — воскликнула Матильда.

— Ничего, в нашем деле занудство очень даже пригождается, — пришел на выручку другу Костя. — Так какие будут соображения?

— Давайте попробуем дежурить под вечер, когда люди идут с работы, — предложила Матильда. — Во сколько мы его видели? Около семи, да?

— В половине седьмого!

— Вот и хорошо, и со школой проблем не будет!

— Но это при условии, что он работает. А если это все-таки чистой воды случайность, то наши шансы выследить его падают до нуля! — сказал Митя.

— Значит, по-твоему, надо продолжить сменные дежурства, как сегодня? — удивился Костя.

— По-моему, да! А то что же получается, день продежурили — и все? И ведь дежурили не зря, все-таки видели его. Сами подумайте, за два дня мы его два раза видели в одном и том же месте — это ведь грандиозный успех, иногда приходится неделями ждать появления преступника!

— Ага! Ты тоже называешь его преступником! — не выдержала я. — А как насчет презумпции?

— Я говорил в данном случае не о конкретном преступнике, я сказал: неделями приходится ждать преступника. А в нашем случае речь идет о подозреваемом.

— Мить, а у тебя есть какая-нибудь кликуха? — спросила вдруг Матильда.

— Да вроде нет.

— Тогда теперь ты будешь Митька Юрист!

— Что ж, это не обидно! — рассмеялся Митя.

Все-таки он очень милый!

— Значит, продолжаем дежурства? — подвел итог Костя.

— Да!

— Хорошо, тогда я приду первым, в час дня, в три — Митя, а в пять — вы, девочки. А как быть с уоки-токи?

— А что?

— Вы возьмете вторую трубку в школу?

— Возьмем!

— Тогда порядок! А то ведь нельзя дежурному остаться без связи.

— Ась, представляешь себе, сидим мы на уроке, и вдруг сигнал! В классе переполох — что такое, где, у кого! А мы с тобой хватаем сумки и деру! Вы куда? — вопят все, а мы так гордо отвечаем на бегу: у нас операция!

— Да, и все подумают, что нам срочно надо вырезать аппендицит!

— Аппендикс! — поправил Митя. Мы чуть со смеху не лопнули.

Глава XV ПАРИЖАНКА

По дороге домой Мотька вдруг огляделась по сторонам и пихнула меня в сугроб.

— Ты что, рехнулась?

— Нисколечко! Мы же с тобой собирались на горку, на заднице кататься, и теперь ты придешь совсем сухая и чистая?

— Ой, правда!

Я побарахталась в этом сугробе, умирая со смеху. Прохожие смотрели на меня как на полоумную.

Наконец я поднялась, отряхнулась, и мы с Мотькой простились до утра.

При виде меня тетя Липа только руками всплеснула:

— Господи, на кого ты похожа! Нет уж, не входи, отряхнись как следует! Вся мокрая! Еще простудишься, чего доброго! А ну, марш переодеваться! А потом приходи ужинать!

— Кто дома? — спросила я.

— Мама дома, но у нее Альбина, они там шушукаются чего-то.

Интересно! Надо будет разведать, что там еще стряслось!

Быстренько переодевшись, я явилась на кухню.

— Садись, гулена!

— Тетя Липа, а мама ужинала?

— Да.

— А дедушка где?

— Кто его знает, твоего дедушку! — проворчала тетя Липа. Странно, обычно она всегда говорит о нем с придыханием. Но мне сейчас не до этого. Надо скорее поужинать и попытаться выяснить, что там происходит у Ненормы.