Сыскное агентство

И еще он думал, что теперь делать? Топиться, задушить при следующем свидании Бьорна, все рассказать Серэне, сесть в первый самолет и улететь на край света, покорно выполнять задания, притвориться, что выполняет, а на деле срывать его? А нельзя ли придумать что-нибудь такое, чтоб и овцы были целы и волки сыты?

Ведь существует же какой-то выход, черт возьми! Не может не существовать!

Эх, жаль, посоветоваться не с кем…

Как же он одинок! Как чертовски одинок. Даже не с кем поделиться. А ведь у него вроде много друзей - Серэна, Лоридан, Элизабет… А разве не друзья ему Эдуард, Роберт, Ингрид, даже этот скользкий Лиоль? Нет, этот не друг - недаром Бьорн именно его назвал как возможного помощника.

И не с кем посоветоваться. Как же он одинок!

И в какое страшное положение попал. Кругом обложили, нигде ни лазейки!

Кар прекрасно понимал теперь, что и кредит на дом, который он уже приобрел и от которого не может отказаться, потому что не может вернуть аванс, и вся эта явно подстроенная сцена в полиции, у которой он теперь в руках, и записанные на пленку его «рассказы», а в действительности, как справедливо сказал Бьорн, донесения - все это звенья одной цепи, которой он накрепко прикован к «Оку». А возможно, и обещания о прибавке к жалованью, о новой интересной и престижной работе тоже лишь еще одно звено этой цепи?

Впрочем, нет, это уже другая цепь - золотая. Кнут и пряник. Если он хорошо справится с заданием, его наверняка будут использовать на таких же трудных заданиях. И будут больше платить, и сохранят кредит, и вице-директор Бьорн, элегантный и улыбающийся, придет к нему на свадьбу с букетом цветов для Серэны.

Если только Серэну раньше не посадят за решетку или не проломят голову полицейской дубинкой…

Кар зашел в первый попавшийся бар, заказал чего покрепче и, сев за столик, устремил взгляд в окно. Солнце садилось красное и в дымке - это предвещало плохую погоду, что было редкостью в его замечательном, солнечном, счастливом городе. Чайки летали низко. Они кричали тревожно и, казалось, о чем-то предупреждали. Вдали в порту мрачно загудела сирена. На соседней башне зловеще пробили часы.

Словно все кругом напоминало ему об опасности, об угрозе.

Кар поежился.

Глава X АКЦИЯ «ПОРТФЕЛЬ» И ДРУГИЕ…

В затуманенной голове Кара возникло воспоминание.

…Они долго тогда шли вдоль той знаменитой широкой реки, потом рисовыми полями, где одиноко, словно телеграфные столбы, торчали сахарные пальмы. По дороге сожгли пару деревушек - огонь мгновенно охватывал жалкие строения, прикрытые пальмовыми листьями. Ненадолго задерживались, смотрели, как единственный - второй - этаж проваливался меж свай, как жались друг к другу в безумном страхе дюжина старух и ребятишек в лохмотьях. Мужчин не было. Они или скрывались, заслышав их приближение, или, если не успевали, валялись тут же с пулей в затылке.

Шли долго. Наконец оказались у холма - цели их путешествия. За холмом было ровное поле, и туда за ними должны прилететь вертолеты. Их карательная экспедиция затянулась, они опаздывали на три дня, но, в конце концов, какое это имело значение! Вертолеты должны на рассвете прилетать каждый день…

Они уже начали приходить в себя после изнурительного похода, даже раненые приободрились, кое-кто хрипло смеялся, кое-кто вслух мечтал о девочках и байоне - рисовой водке.

Вот тогда-то их и накрыли… Когда воет мина - ничего нет страшней! Тогда думаешь - уж лучше бы она скорей разорвалась. Откуда летели мины, было непонятно, с холма по ним вели пулеметный огонь. Слева эта речища - не переплыть, справа рисовые поля - по ним не очень-то побегаешь, назад не повернешь - оттуда тоже стреляли. Выхода не было, только зарываться в мягкую сырую землю и, сжимая в кулаке нагрудный крестик, истово, отчаянно молиться, чтоб случилось чудо, чтоб уцелеть.

Многие из его товарищей остались лежать на том поле, продолжая держать в руке бесполезный крестик. Видно, уж больно велики были их грехи, если даже бог от них отвернулся.

Вертолеты прилетели, как и было условлено, на рассвете. Прикрывая уцелевших огнем, сумели подобрать немногих оставшихся в живых и вывезти. Кар и Лоридан оказались в их числе.

Они тогда три дня пили беспробудно - так благодаря всевышнего.

Но Кар еще долго вспоминал те кошмарные часы, когда, зажмурив глаза, пытался вгрызться в черную землю, ощущая во рту ее влажный вкус, когда, понимая, что окружены, что выхода нет, что ничего не поможет, что податься некуда, он вопреки всякому здравому смыслу надеялся: выход найдется.

И еще он помнил то странное, необычное для него ощущение - ничего не надо делать, просто лежать и ждать, кто-то за него решит - жить ему или умереть. Он привык воевать, бежать, стрелять, схватываться врукопашную и опять бежать, атаковать, ползти, перепрыгивать препятствие или подлезать под него… Что-то делать! И выход находился. Но ждать!