Сыщица по амурным делам

Тарасов пришел к выводу, что использовалось какое-то съемное оборудование, возможно даже разбирающееся на мелкие составляющие, и найти его будет чрезвычайно сложно.

Но, таким образом, сузился круг подозреваемых. Лишь немногие из сотрудников «Невы-металл» могли бы его разработать.

– Главный инженер? – подал голос наш водитель, познакомившийся с сотрудниками предприятия.

Лев Иванович кивнул, но добавил: не пойман – не вор. Тарасов очень внимательно следил за главным инженером и за всеми машинами, к которым тот подходил, но так ничего и не выяснил. Вроде бы в течение дня делались нормальные гвозди, Стас специально брал их в руки после выхода из недр станка и перед упаковкой. Никакие шляпки не скручивались, полостей не наблюдалось, Стас взвешивал их в руке – и они оказывались тяжелее тех, что он держал в руках ночью, когда обнаружил зелье.

– Значит, целая банда орудовала, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала Верка.

– Верунчик! – посмотрел на нее Лев Иванович. – Ну неужели ты думаешь, что Стасу эта мысль не пришла в голову?

Тарасов нанял частных детективов, чтобы, во-первых, следить за главным инженером, во-вторых, выяснить все его связи и контакты, установить его дальних и близких родственников, друзей и знакомых. Выяснили, месяц следили. Работа не дала никаких результатов.

– Но он мог только изготовить соответствующее оборудование, – заметила я. – А потом кто-то стал на нем работать.

Лев Иванович кивнул. Стас тоже не исключал такого варианта. Незадолго до смерти он решил, что к делу приложил руку Вениамин Борисович Багловский: без некой темной лошадки на самом заводе осуществить подобные поставки было бы невозможно. Стаса убили через несколько дней после того, как он дал задание частным детективам провести работу по Багловскому – аналогичную той, что была проделана по главному инженеру.

Я поинтересовалась – как можно связаться с ребятами, проводившими расследование?

– Можете прочитать отчет, – ответил Лев Иванович, встал, взял со стола тонкую прозрачную папку и протянул мне.

– А если вкратце?

Тарасов заключил договор с детективным агентством на тот случай, если с ним что-то произойдет. Сыщикам предписывалось ознакомить Льва Ивановича с результатами своего труда. Судя по отчету, Вениамин Борисович имел массу знакомых и родственников в разных странах мира и поддерживал со всеми контакт. С другой стороны, все, с кем довелось побеседовать частным детективам, характеризовали его как человека исключительно осторожного, дующего на воду и отмеряющего не то что семь, а двадцать семь раз.

Я молчала, прикидывая, открыть ли Льву Ивановичу то, что говорил мне Афганец, или не делать этого? Лешка ведь сам не знал, откуда берутся наркотики, и страшно возмущался, что поставки идут у него под носом, а он с этого не имеет ни гроша. Тарасов же ошибся, наблюдая за парнями Афганца, вскрывавшими гвозди: они ничего туда не засыпали, как и он сам, парни лишь проверяли содержимое. Конечно, Стас следил за ними не с самого начала и из укрытия. В другие разы они вообще приезжали до него, и он не видел, что они делали. На его месте вполне логично было предположить, что они как раз вручную засыпают наркотик. Хотя делать это было бы глупо: сколько зелья просыплется из их могучих лап? Стас правильно мыслил: следовало изобрести машину, делающую это автоматически.

Следовательно, кто-то из сотрудников завода не только сконструировал такой хитрый механизм и мог им воспользоваться в нужный момент, а еще и имел доступ к героину (или опию, который сам перерабатывал в героин) и связь с голландским покупателем, которому и шел товар.

Я все-таки решила рассказать обо всем Льву Ивановичу: может, он на светлую голову предложит какие-нибудь идеи, да и нашему водителю неплохо будет послушать.

– Багловский, которого я ни разу не видел, – высказал свое мнение Николай Иванович. – Если главный инженер не был ни в чем замешан. Судя по занимаемой им должности и связям с разными странами, возможностей, конечно, больше у Багловского.

– Кроме него я лично вижу только одну кандидатуру, – сказал Лев Иванович и после театральной паузы назвал ее: – Алла Сергеевна! Больше некому. Она смогла где-то заказать нужное оборудование, задействовать кого-то на заводе, не знаю уж, что пообещав взамен, договориться с отправителями и получателями. Скорее всего, она действовала не одна, но Алла Сергеевна была способна все это организовать. Стас же, поделившись с ней возникшей проблемой и, главное, своим желанием положить конец поставкам, подписал себе смертный приговор. Они приостановили поставки, возможно, считая, что он успокоится; он же не успокоился и после их возобновления стал рыть носом землю. Алла Сергеевна решила, что ей пора взять завод в свои руки.

Но она просчиталась, получив на пару с сыном лишь двадцать процентов акций, добавила я про себя. И тогда она решила действовать, зная, что в случае, если не оставлено завещание, акции умершего совладельца распределяются между оставшимися в живых акционерами пропорционально их долям.