Сыщики преисподней

– Однако, как видишь, у них это получилось, – отхлебнув виски, обрел дар речи Шеф. – Поэтому давай договоримся – с сегодняшнего дня турагентства Рая полностью прекращают экскурсии в город. По крайней мере, до выяснения обстоятельств.

– Если тебя это успокоит – пожалуйста, – кротко заметил Голос. – Но вот увидишь – дело окажется вовсе не в них. Мой совет – отдай пепел Менделееву на повторный анализ. Может быть, он содержит что-то, о чем ты не догадываешься. Еще раз повторяю, настоящая святая вода давно бы уже разрушила Ад вместе с тобой самим. Разве нет?

– О’кей. Ты можешь просто, без своих обычных намеков и загадок, сказать мне: зачем кто-то убивает жителей города? Та же Библия свидетельствует – тебе ведомо ВСЕ.

– Пусть даже и так, – устало произнес Голос. – Но, знаешь, я абсолютно не хочу в это вникать. Иначе мне придется заниматься сразу столькими вещами, что даже двух секунд свободного времени не останется. Я должен удержать крестоносцев от резни в Иерусалиме, американцев от бомбардировки Хиросимы, хакеров в Индии от создания вирусов и карманников в Москве от кражи кошельков. Сейчас я ломаю голову над тем, чтобы предотвратить Третью мировую войну, потому что, если нападут на Иран, – начнется полный привет. Между прочим, это опять твоя работа! Как видишь, у меня существуют более глобальные дела, нежели выяснять, зачем сожгли какого-то Гитлера. Почему я вообще должен решать твои проблемы? Разве не ты сам создал Ад таким?

– Да, – мгновенно вскипел Шеф. – Да! Я его таким и создал. Тебе не нравится? Мне наплевать. Я считаю его идеальным. Тебе известны данные социологических опросов? Семьдесят пять процентов людей считают, что жизнь на Земле – это уже Ад, и надеются на перемены в том, другом мире. От этого, милый мой, и происходят такие вещи, как самоубийства, – человечки уверены, что ТАМ такой жизни нет. А, оказывается, она есть… И они будут жить той самой опостылевшей жизнью, от которой пытались убежать, еще сто, двести, триста тысяч лет. Испытывать боль, тошноту, голод, жару, сонливость, потребность побриться, все то самое худшее, что раздражало их при жизни, отныне станет вечным. Уже через пятьсот лет они взвоют, будут каяться в грехах, рвать на себе волосы, у кого они есть, и сожалеть о том, что они натворили на Земле. Им-то казалось, что на том свете они начнут летать бесплотными духами в прозрачном божественном пространстве, а выяснится, что они просто-напросто переехали на съемную халупу в район трущоб!.. Ты бы видел, как они катаются по полу в позднем раскаянии, захлебываясь в собственных соплях!.. Да у меня Чаушеску и Малюта Скуратов рыдали, как трехлетние дети.

– О да, – саркастически усмехнулся Голос. – Кто же спорит? Конечно, ты гений.

– Можешь прикалываться, но это вне сомнений, – откашлялся Шеф. – Когда был убит Гитлер, у меня появилось первое подозрение, которое потом укрепилось. Мою идеальную систему кто-то пытается разрушить. И это мне не нравится. А если убийства примут характер всеобщей эпидемии и грешники начнут мочить друг друга миллионами, как на Земле? Кто тогда вообще останется в городе? Я обязан это остановить.

– Ты бы лучше остановил такой массированный приток жителей в город, а то там и не то еще начнется, – констатировал Голос. – Они уже друг у друга на головах сидят, а тебе все мало. Зачем было изобретать вирус птичьего гриппа? Столько лет без него жили спокойно, и пожалуйста. Тебе что, делать нечего? Черную оспу ты за пять минут придумал, а я столько времени с ней мучался – только двести лет назад окончательно задавил.

– Птичий грипп – это, так сказать, проба сил, – немного смутился Шеф. – Если ты заметил, то я лишь развлекаюсь новыми эпидемиями: они скорее пугают, чем убивают. Подумаешь – лихорадка САРС – семьсот трупов, вирус эбола – двести… Согласись, даже смешно. Мне и самому хватило вспышки чумы в Европе четырнадцатого века – не знал, куда покойников распихивать, по сорок человек в комнате селил. Так что не волнуйся, все под контролем.

– Я от тебя уже столько лет это слышу, а результат всегда один, – разочарованно заявил Голос. – Так что с убийствами в городе разбирайся сам. Свое мнение я высказал.

– Кто бы сомневался, что ты захочешь умыть руки! – разозлился Шеф. – Я забыл, с кем разговариваю. От тебя в критических ситуациях никогда не было помощи.

– Потому что я и не должен тебе помогать.

– Отлично. Тогда знай – мне тоже это надоело. Больше я не буду тебе звонить.

– Ты всякий раз это говоришь, – безразлично произнес Голос. – Да куда ты денешься…

Из динамика снова донеслась нежная музыка – можно было представить, как тонкие пальцы арфисток перебирают струны. Шеф нажал на голубую кнопку, чтобы также дать отбой.