Сыщики преисподней (сборник)

Иуда дернулся – у него задрожал подбородок. Вскочив со стула, он начал ходить по комнате быстрыми кругами. Пару раз тринадцатый ощутимо задел бедром рояль, но не издал даже стона. Его лицо отображало сильнейшее волнение.

– Так вы нашли ее? Где она? – резко остановившись напротив Алексея, тринадцатый холодно смотрел ему в глаза. От прежнего радушия не осталось и следа.

– Нигде… Нам просто сказали, что если напомнить вам про Книгу, то вы… – опять перешел на блеяние окончательно сбитый с толку Калашников.

– Кто убит? – нетерпеливо прервал его Иуда.

– Сначала Гитлер, – покорно начал перечислять Калашников. – Потом Мэрилин Монро… потом Брюс Ли… после чего…

– Палач, блудница и дракон… – на лице тринадцатого появилась полудетская мечтательная улыбка. – Ну конечно… да, все сходится… Неужели ЭТО случилось?

Алексей молчал. Он понимал только одно – надо обязательно дать ему выговориться.

– Тогда все понятно, – сказал Иуда, снова садясь на стул. Его подбородок все еще дрожал: то ли от страха, то ли от крайнего возбуждения. – Это Темный Ангел.

– Кто? – изумился Калашников, вцепившись вспотевшей ладонью в пуф.

– Темный Ангел, – буднично произнес Иуда. Складки его лица разгладились, а голос обрел прежнее спокойствие: – Так вы будете кофе?

Глава 13 Книга (23 часа 55 минут)

Сталин скучал. После того как Мюллер, надев ботинки из кожи питона, ушел на вечернюю смену, он бесцельно бродил туда и обратно по его квартире, пытаясь себя хоть чем-то занять. Ночь прошла ужасно – лицо брата Ираклия с закатившимися белками мертвых глаз явилось ему раз пять – он просыпался, задыхаясь от страха, стирая с лица липкий пот. Успокоиться не помогла даже любимая трубка.

…Он легко нашел Книгу, достав ее из нехитрого тайника брата Ираклия. Она оказалась на том месте, о котором он и говорил, в каменной нише под кроватью – но открыть ее так и не осмелился. По страшным словам монаха он наизусть запомнил то зло, что содержится в ней, но не мог заставить себя лично прочитать зловещие строчки, ибо видел, что произошло с нашедшим ее Ираклием. Сосо не был столь впечатлительным в религии, как другие братья, изнурявшие плоть постами и молитвами, но зрелище ослепшего молодого мужчины отпечаталось в его памяти надолго.

Он помнил о Книге все эти годы – и тогда, когда грабил банки, как верный солдат партии, и когда прислуживал Володе в Политбюро, и когда наконец-то стал некоронованным императором гигантской страны, которая, как справедливо замечала Екатерина Вторая, вовсе даже и не страна – Вселенная…

Он несколько раз хотел сжечь Книгу – в конце концов, такова была последняя воля брата Ираклия. Точно так же после бессонных ночей трясся, давясь натощак табачным дымом, и думал: ну все, сожгу. А потом пугался: не будет ли еще хуже? Кто знает, какой силой обладает эта Книга и что за вред она способна причинить тому, кто захочет уничтожить ее? Брат Ираклий прочитал всего десять страниц – и то вон что с ним стало.

Нет, лучше держаться от нее подальше, как от прокаженного – только тогда ты сможешь избежать разрушительного воздействия заразы. Если коснуться Книги – все, это смерть.

Все время, пока он жил в Кремле, он перепрятывал Книгу по разным местам – боялся, что кто-нибудь однажды прочтет ее и поймет ЭТО. Люди, которые перевозили Книгу с места на место, не знали, что содержится в запертом наглухо сейфе, но «на всякий случай» после каждой перевозки он приказывал их убирать.

За месяц до его смерти Книгу переправили в маленький городок, под охрану местного отделения МГБ. Позже его разбил паралич, последних инструкций он дать не успел…

…Когда он услышал о том, что Гитлер рассыпался в пепел, то в голове сразу всплыло – палач. Что за блудница последует за ним, ему уже было все равно. Включая старенький телевизор в каморке у Мюллера, он безразлично наблюдал новости о гибели Монро и Брюса Ли.

Теперь, безусловно, все зависит от псов, насколько быстро они поймают исполнителя и заказчика. Нападения в последние дни вроде бы прекратились – есть вероятность, что записка помогла. Не факт, конечно, что тринадцатый захочет говорить о Книге, но возможно, он наведет Калашникова на правильную мысль. Во всяком случае, пусть лучше это сделает Иуда, чем он сам. Потому что до Искариота исполнителю при всем желании не добраться. А вот до Сталина – запросто.

Какая это все-таки противная вещь – страх. Не то чтобы он скучает по каменоломне – но даже там спокойнее, никто не угрожает отправить тебя в НЕБЫТИЕ в любую минуту. Мда, чертовски прав старик Мюллер – тяжело жить, прячась, словно крыса. Отвык. Он в подполье всего чуток, а Генрих скрывался десятилетиями, маскируясь, меняя внешность, печатая новые паспорта… И все равно трясся, что за ним придут. Но ведь группенфюрер дотянул до девяноста лет – и как только сердце выдержало в постоянном страхе?