Сыщики и шаманы

– Никак нет. Причины, побудившие его к такому отчаянному поступку, Виктор Петрович предпочел не разглашать. Ни записки… Ни каких-либо других намеков…

Лев снова бросил на Крячко недовольный взгляд:

– А можно сейчас сосредоточиться на деле, полковник Крячко?

Станислава тон напарника нисколько не смутил. Он лишь равнодушно пожал плечами:

– А какое тут у нас важное дело, полковник Гуров? Самоубийство? Без записки, без признаков насилия… Я все правильно понял, лейтенант?

– Так точно, товарищ полковник.

– Тогда, выходит, мы просто зря прокатились. Раз нет состава преступления…

– А вы что скажете, Самуил Маркович? – обратился Гуров к медэксперту. – Каково ваше профессиональное мнение?

– Ну… Ты меня таки знаешь, Лев Иванович. – Старик достал из внутреннего кармана пиджака пластиковый контейнер с лекарственным препаратом, машинально встряхнул его, свинтил крышку и сбросил на сухую ладонь две капсулы. – Я не привык торопиться с выводами. И вам, молодые люди, тоже не советую… Согласно проведенному мною предварительному осмотру никаких ярких насильственных признаков не выявлено. Кроме следа удушения, конечно… Но я вас умоляю, господа! Вы, как и я, не вчера родились. И не первый день работаете… – Он неторопливо сунул обе капсулы под язык. – Так что давайте-таки не будем бежать впереди паровоза. Официальное заключение будет готово сегодня во второй половине дня, Лев Иванович. Наберешься терпения?

– Наберусь, – ответил тот и вновь повернулся лицом к оперативнику: – Как была обнаружена жертва, лейтенант?

– Жена Виктора Петровича, Елизавета Андреевна, проснулась утром и, не обнаружив мужа в постели, отправилась на его поиски… Кабинет, как я уже и говорил, товарищ полковник, оказался заперт. Это ее, мягко говоря, обеспокоило. Она звала мужа, но тот не откликался. Не знаю, был ли он на тот момент еще жив или нет… В этом вопросе нам тоже, видимо, придется дождаться официального заключения…

– А вот в данном случае это таки как раз и необязательно, – подал голос Самуил Маркович. – На этот вопрос я готов ответить вам прямо сейчас, не дожидаясь официального заключения… Смерть наступила в интервале от двух до трех часов ночи. Стало быть, как вы понимаете, на интересующий вас момент господин Куприянов был уже мертв.

– Ну, стало быть, так, – охотно согласился оперативник и вновь вернулся к своим записям в кожаной папке. – В любом случае беспокойство Елизаветы Андреевны возросло еще больше, и она кинулась звонить… В «Скорую» и в полицию… Мы приехали раньше «Скорой», товарищ полковник. Так что… По факту тело было обнаружено мной.

– Ясно, – кивнул Гуров. – С Елизаветой Андреевной уже пообщались, лейтенант?

– Не успел. – Оперативник опять запнулся и опять покосился на дверь смежной комнаты. – Дело в том, товарищ полковник… Когда мы… Когда мы обнаружили тело в присутствии женщины, с ней случилась самая настоящая истерика. С ней не то что поговорить…

– Я понял, – перебил Лев лейтенанта. – А как она сейчас?

– Немного лучше. Ей вкололи успокоительное. Она… в спальне.

– Мы поговорим с ней, – решительно заявил сыщик. – Я и полковник Крячко.

– А я, Лев Иванович? – негромко осведомился медэксперт. – Я могу пока быть свободен? Отпустишь старика? Сегодня много говорили за сильные магнитные бури, и мне таки было бы спокойнее, находись я поближе к дому. Да и пищу мне велено принимать строго по расписанию. Любое отклонение от нормы… В моем-то возрасте, Лев Иванович.

Гуров открыто улыбнулся старику:

– Конечно, Самуил Маркович, можете ехать. Но я жду от вас официального заключения сразу же, как только оно будет готово.

– Всенепременно, Лев Иванович. Всенепременно.

Эксперт подхватил с пола саквояж и все той же шаркающей походкой направился к выходу. Крячко проводил старика взглядом и, осторожно дернув Гурова за рукав, негромко спросил:

– Можно я тоже отлучусь, Лева? Ненадолго? Чего тут вдвоем делать, в самом деле? Картина-то ясная. Банальный суицид.

– А в чем дело, Стас? У тебя тоже пища по расписанию? Или опасаешься магнитных бурь?

– Не. У меня все сложнее, Лева. – Крячко оставался серьезным, совершенно не обратив внимания на иронию напарника. – Проблемы личного характера. Ты ведь знаешь, последнее время я делаю все возможное, чтобы поставить личную жизнь на нужные рельсы, а тут… – Он вынужден был умолкнуть, наткнувшись на холодный взгляд напарника, потом откашлялся и так же осторожно добавил: – Можно мне хотя бы позвонить?

– Нет! – Гуров остался непреклонен. – Отложим твои проблемы на некоторое время. Чуть позже я тебя выслушаю. Обещаю… А теперь пошли.

– Как скажешь, – буркнул себе под нос Станислав и тихо процедил: – Тиран!

Оба сыщика двинулись в смежную комнату, оставив лейтенанта в гостиной.

Елизавета Куприянова, ссутулившись, сидела в кресле на фоне окна и даже не подняла глаза на вошедших. Обе ее руки были пропущены между колен. Длинные седые волосы растрепаны, красный махровый халат немного съехал на сторону, обнажив часть острого сухощавого плеча. Женщина-врач методично и неторопливо складывала медикаменты в рабочий чемоданчик, склонившись над разобранной постелью.