Сыщики и шаманы

– Видите ли, меня настораживает тот факт, что вам до сих пор не выдвинули каких-либо требований о выкупе… – Нахмурив лоб, Лев побарабанил пальцами по столу. – Плюс этот утренний звонок. Что-то мне подсказывает: копать надо в сторону именно этого Бубнилы. Я завтра самолетом отправляюсь в Руднокамск, где попытаюсь поискать следы этого странного типа. Вы тоже свои старые контакты поднимите, попытайтесь выяснить хотя бы его имя.

– Хорошо, сегодня же начну обзванивать всех, кто мог бы это знать. Но… Лев Иванович, а вы твердо уверены, что это поможет найти моего Олега? Не получится ли так, что, потратив время на Бубнилу, мы не успеем его спасти?.. Господи, об этом даже говорить не хочется!

– Дмитрий Павлович, параллельно мы проверяем всех, кто потенциально мог бы совершить похищение. Сейчас я поеду к Шатранову и Веретенкину. Разумеется, в любом случае они оба скажут, что непричастны. Тем более что у нас нет и малейшей зацепки, позволяющей кого-то из них заподозрить в похищении. Но на то она и сыщицкая интуиция, чтобы из обычного разговора суметь сделать вывод о причастности или непричастности. В нашем деле она иной раз имеет решающее значение.

– То есть надо понимать, ваша интуиция подсказывает, что наиболее перспективное направление поиска – это Бубнила? – еще раз уточнил Пуаро. – Ну хорошо. Пусть будет так. Дай бог, чтобы ваша интуиция оказалась безошибочной…

Глава 4

Выйдя от Кирканина, Гуров сел в «Приору» и коротко распорядился:

– Улица Ломова, шестнадцать.

– Есть, улица Ломова! – бодро откликнулся Ромка, включая передачу и прибавив газу.

Машина лихо помчалась в потоке машин, свернув направо на светофоре, а Лев, отстраненно глядя на городские ландшафты, снова ушел в размышления, анализируя только что услышанное от Пуаро. Скорее всего, рассудил он, тот, будучи достаточно авторитарным человеком по натуре и к тому же завзятым скептиком, серьезно недооценил внешне невзрачного Бубнилу. А ведь такие люди очень часто имеют весьма гипертрофированное, болезненное самолюбие. С такими ухо надо держать востро! Если такому наступить на его «больные мозоли», то мстить он будет обязательно. Причем скрытно – потом хрен докажешь, что это он сделал. К тому же достаточно изощренно – нанесет удар в такой момент, когда этого совсем не ожидаешь, да еще в такое место, где он будет ощущаться максимально болезненно.

«Жаль, конечно, что этот «серый» – не Бубнила… Жаль! – в который уже раз резюмировал Гуров. – Но не все безнадежно. Можно считать уже установленным фактом, что между нашим фотороботом и тем Бубнилой имеется определенное сходство. Так? Так! А это не может не навести на весьма интересную мысль: почему бы не предположить, что «серый» и Бубнила – родственники! Могут же быть братья у того зоновского мракобеса? Вполне…»

Вынырнув из пучины умозаключений, Лев огляделся и обнаружил, что они уже едут по улице Ломова. Подрулив к не самой элитной офисной многоэтажке, Ромка объявил:

– Улица Ломова, шестнадцать!

Миновав длинный ряд машин, Гуров поднялся по ступенькам в стеклянный вестибюль здания, откуда, отметившись у вахтера, на лифте вознесся на пятый этаж. Пройдя по длинному коридору с энным числом одинаковых дверей, он увидел на одной из них табличку «Компания «Атлант-шуз». Секретарша в приемной, дама средних лет с пышной завивкой, с кем-то сердито пикировалась по телефону. Насколько это можно было понять из обрывков фраз, кто-то требовал деньги за только что поставленную партию обуви, а она упорно доказывала, что расчет будет произведен лишь после реализации товара. Увидев Гурова, секретарша опустила трубку и, быстро спросив:

– Вы из угрозыска? – кивком указала на дорогую лакированную дверь. – Анатолий Анатольевич вас ждет!

Веретенкин, как Лев и представлял себе, оказался мосластым гражданином средних лет, среднего роста, с недовольным взглядом непрерывно бегающих глаз. Представившись и опустившись в предложенное кресло, Гуров сразу же перешел к делу. На его вопрос, что Веретенкин может сказать о Кирканине как о человеке, тот нахмурил лоб и сердито проворчал:

– А он человек? На мой взгляд, он конченая свинья, без намека на честь и совесть. Мы с ним начинали совместный бизнес, причем львиную долю организации дела и его раскрутки я взял на себя, поскольку Пуаро – он был и остался картежником, но никак не бизнесменом.

Как видно, движимый все еще не угасшей обидой, Веретенкин все выкладывал и выкладывал свои претензии к бывшему другу и товарищу. Когда он, безнадежно махнув рукой, умолк и чуть нервно прикурил, Гуров как бы невзначай поинтересовался:

– А как вы думаете, кто и с какой целью мог бы похитить его сына?

Едва не поперхнувшись дымом, хозяин кабинета широко раскрыл глаза и неуверенно переспросил:

– Кто мог похитить его сына?.. А его сына что, похитили?! Е-п-р-с-т… Это, выходит, я сейчас себе на целую статью нарассказывал?

– Почему? – вполне дружелюбно улыбнулся Лев.