Сыщик-убийца

— Очень просто. Она была подписана именем Рене Мулена. Следовательно, Рене Мулена обвинят в том, что он завлек Жана Жеди в западню и убил его.

— Но если его нет в Париже, он без малейшего труда докажет свою невиновность.

— В таком случае, и это дело окружит такая же непроницаемая тайна, как и дело фиакра номер 13. Ни вас, ни меня не смогут обвинить, так как Жан Жеди умер.

— У негодяя была хорошая память. Перед смертью он узнал меня. «Человек с моста Нельи!» — воскликнул он, испуская последний вздох.

— Я пришел узнать, на что вы решились?

— Через три дня я вернусь домой.

— Почему через три дня, а не завтра?

— Я хочу принять последние предосторожности. Сегодня вечером я уеду в Марсель и оттуда пошлю сыну депешу, что возвращаюсь. Я переночую в Марселе и приеду в Париж на третий день вечером. Так никто не усомнится в моем отсутствии.

— Отлично! Но после вашего переселения на улицу Святого Доминика нам, по всей вероятности, еще надо будет видеться, и неблагоразумно мне ходить к вам домой.

— Мы будем видеться здесь.

— Значит, вы оставите за собой эту квартиру?

— Да, еще на какое-то время.

— Остерегайтесь, за вами могут следить.

— Кто же?

— Не знаю, но после того, что случилось, я ничему не удивлюсь.

— Будьте спокойны, я буду осторожен и буду ходить сюда через мой павильон на Университетской улице.

В эту минуту послышался звонок.

Герцог и Тефер вздрогнули.

— Кто это может быть? — спросил полицейский.

— Кто-нибудь ошибся или Клодия. Я пойду посмотрю.

Пройдя через сад, герцог отворил калитку. Звонила действительно мистрисс Дик-Торн.

— Очень рад вас видеть, — сказал он. — Я только что собирался ехать к вам, так как нам многое надо сказать друг другу. Войдите! Тефер тоже здесь.

Клодия переступила порог маленького домика, и полицейский низко поклонился ей.

Мужчины улыбались.

— Вы хотите сообщить мне хорошие вести? — спросила мистрисс Дик-Торн.

— Да, моя милая. Самую лучшую из всех — Жан Жеди умер.

Глаза Клодии засверкали.

— И вы взяли украденные у меня бумаги?

— К несчастью, я не мог их найти. Но, предположив, что они где-то есть, кому, кроме него, они могут быть интересны? Я убежден, что он уничтожил бумажник, не найдя секретного отделения.

— Возможно, — холодно ответила Клодия. — Если только вы сказали правду…

— Вы сомневаетесь?

— Очень может быть…

— Что же вы предполагаете?

— Что расписка Кортичелли и завещание Сигизмунда у вас.

— Клянусь, что нет!

— Хорошо, докажите.

— Как?!

— Приступив к исполнению плана, о котором я вам говорила.

— Браке Анри и вашей дочери?…

— Да. И когда вы узнаете, что произошло у меня вчера, вы поймете, что мы оба должны быть заинтересованы в этом браке.

— Что же произошло? — с беспокойством спросил герцог.

— Ваш сын Анри де Латур-Водье оказал мне вчера честь своим посещением. Он говорил странные, ужасные вещи.

— Объяснитесь, ради Бога!

Клодия, почти слово в слово, повторила то, что говорил молодой человек по поводу дела на мосту Нельи.

— Только-то?… — сказал герцог. — Я не вижу ничего для нас опасного. Случай дал возможность моему сыну ознакомиться со старым процессом, и он говорил о нем, как говорил бы о всяком другом.

— Да, но мой обморок при виде живой картины, без сомнения, привлек его внимание. Предположим, что когда-нибудь приподнимется хоть уголок этой завесы…

— Невероятно, — перебил Жорж.

— Невероятно, но возможно. В таком случае, приемный сын герцога де Латур-Водье, став зятем мистрисс Дик-Торн, конечно, не сможет обвинить Клодию Варни, на дочери которой женат.

Тефер позволил себе вмешаться.

— Ваш расчет верен, — сказал он, — и мне кажется, что ваша безопасность, герцог, действительно требует ускорения этого брака.

— Я обещал и исполню… — прошептал сенатор. — Но предвижу много затруднений со стороны сына.

— Надо преодолеть их.

— Мы их преодолеем! — вскричала вдова. — Я говорю «мы», потому что помогу вам. Когда вы вернетесь домой?

— Через три дня.

— Могу я приехать на другой день после вашего возвращения?

— Конечно, но с какой целью?

— С целью доказать вашему сыну, что мы знакомы давно, что покойный Дик-Торн, мой муж, был вашим другом.

— Слишком большая поспешность может повредить. Дайте мне сначала оглядеться. Через несколько дней я дам бал и приглашу вас с дочерью. Таким образом, вы появитесь у меня совершенно естественно.

— Хорошо, я подожду.

— Без недоверия?… — улыбаясь, спросил Жорж.

— Да. Но если замечу, что вы меня обманываете…

Клодия не договорила, но герцог все понял.

Вскоре мистрисс Дик-Торн уехала, а герцог назначил Теферу свидание на Лионской дороге, чтобы передать ключи от дома в Батиньоле.

В восемь часов он садился на курьерский поезд и на другой день, четверть четвертого, был уже в Марселе.

В этот день в Марсель не пришло ни одного парохода, и Жорж, желая создать впечатление, будто прибыл пароходом, решил подождать еще день для отправки депеши сыну.

ГЛАВА 20

Прошло три дня со времени отъезда герцога.

Берта Леруа мало-помалу выздоравливала. В это утро она смогла встать и, пользуясь хорошей погодой, пройтись по саду.