Когда нетократ-атеист III тысячелетия садится в классический храм и поражается его вдохновляющей красоте, возникает вопрос, как гиперкапитализму удалось настолько умиротворить ее и сестер и братьев ее поколения, что они сами никогда не реализовывали идеи возведения аналогичных зданий для духовных целей или даже с духовной ориентацией. В частности, не без индивидуальных скрытых мотивов, связанных с капиталистической выгодой в долгосрочной перспективе. В результате исторического отмирания религии именно идеальность была утрачена и заменена слепым и компактным инструментарием во всех отношениях между людьми. Предполагается, что все социальные действия и отношения в гиперкапиталистическом обществе вращаются вокруг эксплуатации, разрушающей ценности, и никогда - вокруг эксплуатации, создающей ценности (см. "Нетократы"). Но инструментальный взгляд на ближнего - это экзистенциальная тюрьма, платоновское отчуждение в его наиболее явной форме, и единственный выход из этой тюрьмы - отрицание всей капиталистической парадигмы. Неожиданно и очень своевременно появляется Интернет как потенциальный рычаг для достижения ренессанса идеальности. Интернет не только делает возможной эту долгожданную революцию. Согласно информационно-технологическому письму истории, именно Интернет де-факто является этой самой революцией.
Строительству синтезаторных храмов и монастырей предшествуют эксперименты начала XXI века с временными автономными зонами. Национальное государство разрушается вместе со сменой парадигмы и в результате этого. Поскольку ресурсы для поддержания правопорядка всегда ограничены, нормативная база национального государства не может быть поддержана во время и особенно после революции такого масштаба, о которой мы говорим, когда речь идет об Интернете. Мы должны расставить приоритеты, в значительной степени сделать вид, что во всех отношениях поддерживаем старый закон. Возникшая анархия превращается в плюрархию - демократии в реальном смысле никогда не существовало, - которая состоит из бесконечного числа более мелких, конкурирующих и, прежде всего, хаотично пересекающихся центров власти. Ответом на плюрархию, который также является ее неотъемлемой возможностью и перспективой, является создание временных автономных зон. Они включают в себя все: от экопоселений, разрабатывающих модели устойчивого образа жизни, которые впоследствии могут быть скопированы и распространены, до фестивалей, основанных на участии, где внимание максимизируется за счет щедрого распределения ресурсов, а капитализм запрещен в рамках мероприятия с целью деинструментализации и оживления отношений между человеческими существами. Следовательно, миссия синтетистов заключается в том, чтобы строить храмы как манифестации искусства, основанные на участии, и монастыри как революционные ячейки посреди первоначального и наиболее суматошного хаоса глобальной империи.
Поскольку синтетизм - это религия эпохи Интернета, синтетические храмы и монастыри бывают как физическими, так и виртуальными. В своем качестве потенциального проявления Синтеоса Интернет является прекрасной средой для духовной работы. Когда временные эксперименты превратятся в постоянные автономные зоны, они возникнут как готовые храмы и монастыри. По отношению к отчужденному, хаотичному окружающему миру эти оазисы аутентичной жизни и устойчивости будут сиять силой притяжения. Но они также потребуют от новых членов честного дистанцирования от краткосрочных и заманчивых поверхностных выгод капитализма; дистанцирования от буржуазного индивидуализма и его зацикленности на эксплуатации в пользу нетократического индивидуализма и его стремления к наживе. Эта духовная работа должна осуществляться без малейшего инструментария в человеческих отношениях, без малейших скрытых мотивов индивидуальной выгоды для какого-либо отдельного синтетического агента. В отличие от индивида, индивид не является центром бытия, а подчинен сети как фундаментальной метафизической идее. Посвящение в синтетическую общину - залог практического исполнения теологического анархизма, без лишних слов и оговорок. Это посвящение подтверждается перед общиной как истина, как акт, например, в синтетическом акте крещения: бесконечное сейчас.