Сыновья

Прежде чем приступить к исполнению служебных обязанностей, надо было выполнить церемонию, ставшую для него традицией. Заложив руки за спину, он прошел в смежную с его кабинетом просторную канцелярию и остановился перед картой Европы, закрывавшей почти всю среднюю стену. На этой карте — от Ла-Манша к западной границе Швейцарии, а оттуда через Альпы, Балканы, Румынию и Россию вверх до Балтийского моря — бежала волнистая линия маленьких черно-бело-красных флажков, обозначавших фронт. Перед этой картой таможенный инспектор каждое утро совершал свое утреннее моление. С заложенными за спину руками он простаивал перед ней долгие минуты, предаваясь размышлениям, рассуждениям, соображениям. Если в газетах сообщалось о каких-либо переменах на фронте, он благоговейно переставлял флажки. В эти дни гигантская битва за Верден приближалась к развязке. Все господствовавшие над этой крепостью форты уже были заняты, и падение Вердена считалось вопросом дней. По мнению инспектора (ибо так писали газеты), оно означало бы, что разрушен крепчайший оплот неприятельской обороны и весь франко-английский фронт поколеблен.

Таможенный инспектор Брентен приблизил лицо к карте и стал внимательно рассматривать гористую территорию Аргонн. Он находил названия, знакомые ему по газетам. Переставлять флажки, однако, не имело смысла — на карте успехи были едва заметны. Горделивым, властным взглядом окинул он карту. Там, на юге, у Изонцо, мозгляки-австрияки неплохо дрались против итальяшек, гораздо лучше, чем против русских. Разумеется, и этому фронту придано было несколько германских дивизий, без такого железного костяка тут тоже ничего путного не вышло бы. По сообщениям газет, русские, стремясь восстановить равновесие, перешли в наступление. Но это — безнадежное предприятие. И Матиас Брентен перевел глаза на штришки, обозначающие Припятские болота. Мгновенье — и взгляд его устремился на Балканы, где германские войска заняли почти всю Албанию. А еще дальше, на Ближнем Востоке, в Малой Азии, турки лупят англичан, славно лупят, по заслугам.

«Но главное, выдающееся событие, — размышлял инспектор, — не менее, а может быть, и более важное и решающее, чем Верден, — это, несомненно, усиление подводной войны. Тут мы решительной хваткой взяли неприятеля за глотку». И таможенный инспектор Матиас Брентен с особым удовольствием остановил взгляд на голубой поверхности океана и Северного моря.

Затем он быстро повернулся на каблуках и, держась прямо, как на параде, торжественно прошагал к карте, висевшей на противоположной стене, — карте мира, выпущенной объединенными судовладельческими кампаниями Германии. Бесчисленные разноцветные линии перерезали моря и океаны земного шара во всех направлениях; отправными точками были Гамбург и Бремен, в особенности Гамбург. Судя по этой карте, вся мировая торговля шла через эти два братских города на Эльбе и на Везере. На линиях, обозначавших различные навигационные рейсы, были нарисованы маленькие пароходики. Особенно толстые пучки разноцветных нитей вели в Северную и Южную Америку, потоньше — к Азии и вокруг Африки.

Перед глазами инспектора возникла гавань, такая, какой он ее некогда знал, с судами, бросающими якорь и отплывающими, судами всех видов, из всех стран земного шара; прежняя гавань с ее грохотом и лязгом, с протяжными гудками пассажирских пароходов, буксиров, барж, грузовых баркасов, с ее стапелями, кранами, пристанями.

Таможенный инспектор Матиас Брентен отнюдь не был беспочвенным романтиком или пустым мечтателем: он знал, что эта война не что иное, как гигантская битва между двумя конкурентами — Англией и Германией, что ставками с обеих сторон были миллионы — и не только золотом. По его представлениям, такая война являлась естественным результатом законов природы. Германии предначертано стать владычицей мира:

…Владычица мира. Какая цель! Игра стоит свеч! Тут не жаль ни трудов, ни жертв. И разве не говорит все за то, что еще до конца года мечта станет явью? Наново переделить и перестроить мир на немецкий лад. Гамбург — центр мировой торговли. А тогда он — Матиас Брентен, — возможно, уже директор таможни, и через каких-нибудь десять лет пенсия и собственный хорошенький домик в Бланкенезе…

Такого рода перспективы вызывают прилив жизненных сил, возвышают человека в собственных глазах. Таможенный инспектор выпрямился и выпятил грудь. Верность в сердце, храбрость в бою, сознание служебного долга — предпосылки победы. Всем немцам, до единого, надлежит привить солдатский образ мыслей. И тогда, как только мы победим, все разрушительные и оппозиционные силы, которые, надо думать, еще кое-где притаились, будут беспощадно сметены с лица земли.