Сыночек в подарок

Все такой же красивый и притягательный. Будто не прошло без него больше пяти месяцев. Будто не расставались. Сегодня на нем джинсы и футболка. И он совсем не похож на строгого начальника. Но как же все внутри замирает от его вида. Он глаза прищуривает и всматривается в мое лицо. И я вижу в его взгляде миллион невысказанных вопросов, и уже боюсь, что сейчас он начнет мне их задавать, а я не смогу соврать.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, Лада?

Голос угрожающий. От перенапряжения у меня по спине катится одинокая капелька пота.

— Тебе лучше уйти, Сереж, мне нужно к ребенку.

Игорешка продолжает плакать, а Сергей продолжает стоять в коридоре и не двигается с места.

— Хрена с два я куда-то теперь уйду, пока ты мне не объяснишь, какого черта тут происходит.

И я понимаю прекрасно, что его гнев очень обоснован. Что он сейчас имеет право злиться. Спрашивать. Ведь я столько от него скрыла. Не рассказала…

— Как считаешь нужным, — пожимаю плечами и все же быстрым шагом иду в комнату.

Там мама пытается успокоить Игорешу, но он выгибается и будто бы ищет меня. Беру сына на руки и прислоняюсь губами к его виску. Малыш, ещё немного похныкав, все-таки затихает.

— Ма, там к нам мой начальник пришел.

Черт, ещё же как-то надо объяснить маме, что начальник и отец Игоря — это один человек. Но пока мне бы хотя бы с Ржевским разрулить.

Мама удивлённо вскидывает брови и смотрит в сторону выхода из комнаты.

— Начальник? Что-то случилось у тебя на работе?

Мотаю головой.

— Пока не знаю, мам, просто предупреждаю, чтобы ты не пугалась, когда выйдешь.

— Он в доме? — мама переходит на шепот и все ещё косится на дверь.

Будто боится, что Сергей сейчас ворвется сюда и совершит что-то плохое.

— Ма, да не трясись ты так. Ну это же не посторонний человек.

Прикрываю глаза. Боже, как же решиться на правду. Как сказать всем? Но я понимаю, что только мне придется это все разгребать. Всю эту кашу…

— Пойду чай, может, предложу? — мама стискивает руки и переступает с ноги на ногу.

— Я сама поговорю с ним, ма. Не суетись, хорошо?

Мама облегченно выдыхает и усаживается в кресло.

— Я тогда тут побуду, дошью Игорешке рубашку.

— Хорошо, мамуль, — наклоняюсь и быстро целую её в щеку, — надеюсь, у него ничего критичного и он быстро поедет дальше по своим начальничьим делам.

Подмигиваю и стараюсь при этом быть веселой. Хотя прекрасно понимаю: как только я снова появлюсь перед Сергеем, увидев меня, он не уйдет быстро. Он начнет выяснять, расспрашивать о ребенке, которого слышал. Это в его характере — докапываться до самой сути.

— Игорешку возьми только, а то сама же знаешь, только ты его успокоить можешь, когда он так бушует.

— Знаю, ма, я и не собиралась его оставлять на тебя в таком настроении.

Улыбаюсь, а у самой ноги подкашиваются при мысли, что мне сейчас придется выйти навстречу к Сергею с сыном на руках. Сердце в груди начинает колотиться громче, ладони потеют. И я торможу перед дверью, прежде чем выйти. У меня нет сомнений в том, что Сергей все ещё в коридоре и ждет меня с объяснениями. С ответами на вопросы. И мне совсем не легче от этого решиться сейчас выйти с сыном на руках, как будто все под контролем.

И прятать Игорешку я не хочу. Пусть Сергей сам принимает решение, что делать с тем, что у нас ребенок с ним. Я ничего от него не буду требовать, как и после того, как узнала о беременности. Это моя зона ответственности, и я сама приняла решение рожать.

Теперь решение за ним…

Делаю глубокий вдох, как перед прыжком с парашютом. И все же выхожу.

Ошибаюсь в одном: Сергей уже прошел в гостиную и разглядывает какие-то мелочи на полках.

— Это ты маленькая? — показывает на фотографию в рамке, не поворачиваясь ко мне лицом.

— Наверное, больше некому. У родителей я единственный ребенок.

— Я тоже один, и мне всегда не хватало кого-то. Неважно, брата или сестры.

Усмехаюсь.

— Да уж, тоже были такие мысли, но и одной было вполне неплохо. Я как-то находила чем заняться.

Игореша молчаливо лежит у меня на руках, и я в этот момент этому безумно благодарна.

— Ну так что? Что за р… — Сергей разворачивается ко мне лицом и замолкает на середине фразы.

Прижимаю сына к груди и смело встречаю непонимающий взгляд начальника. Он медленно переводит его с меня на крошку в моих руках. Удивленно выгибает брови и сглатывает. Кадык нервно дергается под кожей.

— Та-а-а-ак… — хмурится, — это твой ребенок?

Встречаемся с ним взглядами, и я киваю. Жду, что он скажет дальше. Не собираюсь упрощать ему жизнь и рассказывать все сама. Пусть покажет, что же ему интересно в этой ситуации. Потому что, если он просто пожмет плечами и уйдет, это будет для меня очень показательно.

— Давно родила?

Мотаю головой.

— Месяца ещё нет ребенку.

Сергей о чем-то снова задумывается. Делает неуверенный шаг ко мне, а я заставляю себя стоять на месте и не двигаться.

Глаз не сводит с лица сына. И тут Игорешка, словно ощутив внимание к себе, распахивает глазки и переводит их на своего отца. Ржевский непроизвольно шарахается и округляет глаза. Хочется одновременно рассмеяться и расплакаться от поведения обоих.