Сыночек в награду. Подари мне любовь

Указывает мое место – и ждет, что я выполню команду, как послушная собачка. Но если раньше я терпела ее гадкое отношение ради Игоря, то сейчас и не подумаю даже.

– Свекруха, да? – поглаживает меня по спине Нина Александровна, пока я со злым пыхтением смотрю вслед удаляющейся Меркуновой и суетящейся вокруг нее Свете.

Все-таки подслушивала нас бухгалтер. Да и сложно пропустить грубости, которыми щедро осыпала меня Меркунова.

– Угу, – мычу, не размыкая рта. Словно боюсь, что из него столп огня вырвется и сожжет все к черту. – Бывшая, – хриплю сдавленно.

– Несладко тебе придется, если они договор с Тимуром Викторовичем подпишут, – говорит участливо.

Вздрагиваю от ее фразы. А ведь правда, пока я препиралась с Меркуновой, совсем забыла, зачем она здесь. Свекровь, как энергетический вампир, за короткое время все соки из меня выжала. И мозги в воздушный крем взбила.

Надо собраться и очнуться.

– Не подпишут, – твердо чеканю я и шагаю следом.

Глава 29

Меркунова захлопывает дверь чуть ли не перед моим носом. Тихо барабаню костяшками по дереву, сбиваясь с ритма, потому что попутно ловлю выскальзывающие из рук папки. Одна все-таки предательски ползет вниз, несмотря на все мои усилия, и мне приходится наклониться и придержать ее бедром.

Поправив непослушную стопку, обнимаю документы двумя руками, лихорадочно сдуваю челку со лба. Выпрямляюсь в ту самую секунду, когда дверь распахивается, а передо мной возникает Тимур. И меня словно резко хватает неведомая сила и затягивает в зеленые омуты. Бездонные, пустые, со слабым, почти потухшим огоньком в глубине.

Не хватает воздуха, погружаюсь с головой. Будто наяву чувствую его боль. Его безысходность. Его равнодушие ко всему окружающему миру.

Все это у него внутри. А снаружи – панцирь, железный и непробиваемый. Небрежность в одежде, бессменная щетина, постоянно напряженная поза. Все это защита. Единственная брешь в ней – глаза, которые отражают все, что происходит в темных уголках души.

Забываю, зачем шла сюда. Все мои мысли теряются в изумрудных волнах и растворяются без остатка. Тем временем босс стоит напротив и с легким недоумением изучает меня. Он не понимает, почему я становлюсь бледной и перестаю дышать, а я не могу выбросить из головы слова Нины Александровны.

Сейчас я по-новому смотрю на Тимура. Иначе воспринимаю каждый его поступок. Каждую реплику. Каждый жест.

Кроме того поцелуя… Но, уверена, даже ему есть логическое объяснение. Просто я пока что не все знаю об этом застывшем в прошлом мужчине.

– Знаете, Тимур Викторович, ваша секретарша… – из ниоткуда вырастает Меркунова. Шипит, как кобра. Пускает яд, нападает, чтобы укусить.

Нехотя перевожу внимание на бывшую свекровь. Ее гадкий прищур и искаженное ненавистью лицо возвращают меня из глубины замерзшего омута на поверхность, где по-прежнему кипит жизнь. Выныриваю, хватая губами воздух. На смену холоду, которым за секунду невольно окутал меня Тимур, приходит адское пламя, щедро извергаемое Меркуновой. Она желает меня сжечь, как древняя злобная дракониха, превратить в пепел. Но чувствую это лишь я – остальные будто и не замечают.

– Она делает отвратительный кофе, – обвиняет меня с кривоватой усмешкой. – И хамит.

На мгновение теряю дар речи от такой неприкрытой лжи. Смотрю на Тимура в поисках поддержки. Почему-то его игольчатый лед кажется мне ближе и безопаснее, чем обманчивое, показное тепло, в котором я буквально жарилась все эти годы с Игорем и его мамашей.

Понимаю, что не ошиблась в своем боссе, когда он посылает мне ободряющий взгляд и начинает говорить:

– Дело в том, Елена Евгеньевна, – не оглядываясь на нее, продолжает буравить меня изумрудами, ожившими и непривычно переливающимися, будто Тимур задумал что-то. – Что совладельцу компании необязательно уметь варить кофе, – чуть заметно ухмыльнувшись, поворачивает голову. – Так что вы говорили о хамстве?

Вникнув в суть его слов, я приоткрываю рот ошеломленно. Но мой шок не идет ни в какое сравнение с тем, что испытывает сейчас Меркунова. Моргает судорожно и часто, рискуя потерять наращенные ресницы, придерживает трясущимися пальцами подрагивающий подбородок, который будто норовит упасть. Раздувает крылья носа, пытаясь вобрать в себя как можно больше кислорода.

– К-кто? – с трудом сипит. – С-совладелец? – с неприкрытым удивлением косится на меня. – Она?

Морщится так, будто ее вот-вот стошнит. И я импульсивно отшатываюсь от нее, приближаясь к Тимуру. Чувствую аккуратную хватку на локте и целительный морозец, скользящий вверх по руке. Жест босса замечает и Меркунова. Покрывается красными пятнами, расстреливает меня гневным взглядом, но молчит. Впивается в ладонь босса, замершую на моем плече.

– Вы все верно понимаете, – ровным тоном произносит Вулканов. – Ведь так, Ева?

Разворачивает меня к себе. Ловит мой взгляд, ждет ответа. Заставляет меня принять решение в экстремальных условиях. Выглядит суровым и уверенным, властным и в какой-то мере... даже жестким. Но опять его предают глаза. В них мелькает тень сомнения. И отголоски страха, что я откажусь. Словно я действительно так нужна ему.