Сыночек в награду. Подари мне любовь

– Мои предположения подтвердились, – пристально смотрит на меня, считывая эмоции. – Игорь не отец Владика. Клиника перепутала материалы…

– А кто тогда… отец?

Судорожно сглатываю и тут же мысленно бью себя по щекам. Прикрываю ладонью рот Тимура, запрещая меня перебивать. Пальчики дотрагиваются до жесткой щетины, соскальзывают к контрастно мягким, теплым губам, принимают осторожный влажноватый поцелуй.

– Хотя нет! Это неважно, – отчаянно машу головой. – Значит, Игорь не зря сомневался. Видимо, судьба распорядилась так. Поиграла нами, – на глазах наворачиваются слезы, и я часто моргаю, чтобы незаметно смахнуть их. Но вместо меня это делает Тимур. Покрывает мои раскрасневшиеся щеки поцелуями.

– Ты не виновата ни в чем, – шепчет мне на ухо. – Дело в клинике. И в халатности врачей…

– Тимур, – упираюсь в твердые плечи руками, откидываю голову. – Мы можем обойтись без вендетты? Пожалуйста, – едва не умоляю, а слезы продолжают предательски срываться с ресниц. – Останови Воскресенского, не трогай клинику. Я не хочу, чтобы вокруг Владика разгорелся скандал. Мой сын слишком много значит для меня. Он дороже мести и выяснения правды, – не выдержав, всхлипываю. – Мне все равно, кто стал донором и почему это произошло. Владик только мой. Не выдержу, если какой-то чужой мужчина решит претендовать на него, – воинственно повышаю голос. – Мой сын. Пусть все так и остается, прошу тебя, – с надеждой вглядываюсь в темно-зеленые омуты.

– Как скажешь, – Тимур соглашается незамедлительно. И наши облегченные вздохи звучат в унисон. – Однако мне хотелось бы немного нарушить вашу с Владиком идиллию, если ты не против. И если готова, впустить меня в вашу жизнь, – умолкает в ожидании ответа.

Мир вокруг замирает, все звуки стихают, кроме стука двух сердец. Наших.

– Я была бы рада… – произношу одними губами, но в полной тишине короткая фраза кажется громким набатом.

Сжимаю губы, испугавшись собственного голоса. И своего неловкого почти признания. Я ведь больше не представляю, как это – жить без Тимура. Без его строгого, но такого успокаивающего голоса. Без его глубокого изумрудного взгляда, в котором я тону и растворяюсь. Без жарких объятий, где я ощущаю себя защищенной. Без крепкого плеча, о которое я могу без опаски опереться в любой момент, даже в самой безвыходной ситуации.

Кажется, Тимур проник под кожу, растекся по венам и занял мое израненное сердце, перекрыв дыру, оставленную неудачными отношениями в прошлом. И было бы больно его потерять. Будто оторвать часть себя и опять истекать кровью.

– Я люблю тебя, Ева, – неожиданно произносит Тимур. – Просто знай это, несмотря ни на что.

Не слушаю дальше. Прерываю его слова поцелуем. Нежным, но страстным. Пропитанным любовью. О которой я упорно молчу…

– Давай поговорим о нас после развода, – прячу взгляд. – Не уверена, что я могу… Что вообще заслуживаю все это…

Нет, я не жалею о том, что произошло между нами. Я так счастлива рядом с Тимуром, что боюсь сделать лишний вздох, чтобы не спугнуть. Но даже заикнуться о чувствах… не готова. И дико боюсь строить планы на будущее, словно все может развалиться в любую минуту и сложиться, как карточный домик.

– Ты заслуживаешь лучшего, – с горечью хрипит Тимур, сильнее сжимая меня в своих руках. Будто боится, что сбегу. Или исчезну, как призрак. – Кого-то лучше, чем я…

Всматриваюсь в родное лицо, поглаживаю пальцами грубые щеки, царапаю ноготками щетину. Захлебываюсь накатившей нежностью.

Неужели у грозного, выбравшегося из берлоги, медведя Тимура и сломанной нерадивым хулиганом куклы Евы все может быть хорошо?

– Ты мой лучший мужчина, – выпаливаю искренне. – Второй, – добавляю резко, хлестким словом проложив несколько морщинок на хмуром лице Вулканова. – На первом месте у меня всегда будет Владик, уж прости, – игриво усмехаюсь и намеренно закусываю губу, с предвкушением поймав на ней жадный взгляд.

– Отличное соседство, – хриплый шепот ласкает почти физически. – Мне нравится.

Секунда – и плед соскальзывает с моих плеч, а я сама оказываюсь впечатана лопатками в жесткий диван. Тимур нависает надо мной, врезавшись кулаками в кожаную обивку, ласкает меня взглядом, а после – повторяет проложенный путь ладонью. И, ухмыльнувшись, впивается в мои губы. Неудержимо, хищно, ненасытно, словно я его кислород.

Что ж, Ева, не все в тебе потеряно. Женщина жива и расцветает рядом с мужчиной.

Уголки губ от наслаждения и эйфории тянутся вверх.

Все-таки соблазнила…

* * *

На следующее утро

Непривычно просыпаться в кабинете, потягиваться на жестком диване, морщиться от скрипа кожи. Кутаться в плед, растерянным взглядом искать разбросанную одежду. Смятую, истерзанную. И улыбаться так широко, будто я сошла с ума.

Но воспоминания о минувшей ночи перекрывают всю неловкость. Неудивительно, что после дикого напора Тимура я все-таки отключилась. Прямо здесь, в его объятиях. Однако к утру замерзла без него. Куда он ушел?