Сын убийцы миров

В дверном проеме скрипнул песочек, и черным монументом в наше каморку вошел Олег.

На лице Сереги, когда он повернулся на шорох шагов, отразилась поначалу паника. Которая немедленно трансформировалась в восторг – ведь скафандр тут же исчез и Олег явился нашим взглядам в своем естественном виде.

– Олежик! – Серега бодро вскочил с четверенек. – Извини, не признал! А тут у нас такое творится!

– Привет, – помахала я рукой, поднимаясь из своего укрытия и присаживаясь здесь же, на бортик бассейна.

– Здравствуйте, рассказывайте, – улыбнулся Олег с явным облегчением.

Павший лыцар Гаврила промолчал. Даже глаз открывать не стал, хотя рот захлопнул.

***

– Да я и сам несколько удивился, – признал Олег, – когда у меня скафандр вдруг ни с того ни с сего раскрыться решил. Сам, без всякого приказа. Я и трех шагов не сделать по песочку, как – хлоп! – уже оказался укутан с головы до ног! И, главное, скафандр закрываться никак не хочет! Только тут у вас и закрылся. И опять же – без моего участия!

– Самостоятельный, – покачала я головой.

– Заботливый, – поправил Олег. – Не позволил мне в вашу эту… кручень впасть. Не так разве, Гаврила?

Побежденный лыцар пребывал в задумчивости в дальнем углу. Ножик ему мы так и не вернули, подробностей олегова нападения он не помнил, но придя в себя, на всякий случай, вел себя тихо. Пока.

– А? – встрепенулся он.

– Я спрашиваю про ваши лыцаровы гривны. Они ведь тоже сами собой распахиваются и обволакивают скафандрами?

– Темны слова ваши, князь, – дурковато понурился Гаврила. – Не понять их мне, простому лыцару…

– Не прибеднялся бы ты, Гаврила, – хмыкнула я. – Тоже мне – простой лыцар нашелся… Не верь ему, Олег, все он понимает и разбирает. Только притворяется. Не желает с тобой разговаривать.

– Напрасно Елена коришь меня… – постно вымолвил Гаврила. – Я не только желаю с князем разговаривать, я просто жажду говорить с князем! Но слишком велика честь для меня…

– Ну да, а только недавно другое рассказывал – как жаждешь расправиться с князем.

– Неразумен был. И непонятлив. Не мог взять в толк, что вы не просто о княжите ведете речь, а о князе! Унаследовавшем саму Филуману!

Я покосилась на Олега:

– Это гривна твоя так зовется – Филумана?

Тот подумал-подумал, а потом признал:

– По-моему – нет! А почему ты, лыцар, решил, будто моя гривна называется Филуманой?

– Вы же от матери ее получили? От великой княгини? А у Шагировых родовая гривна – Филумана!

– Но я ее от мамы не получал, – удивился Олег. – Ты ошибаешься. Мама свою гривну мне не отдавала – да и зачем?

– Нет? – Гаврила аж подпрыгнул на месте. – Так великая княгиня жива? Значит у вас отцовская гривна – Витвина? Как же я не сообразил! Вижу, что гривна, что широкая, княжеская, а самая широкая всегда была Филумана – вот и обмишурился! Забыл, что вы по отцу – Квасуров!

– Намекаешь, что это отец отдал мне гривну? Нет, не он. Его гривна осталась при нем.

– Но тогда… – Гаврила даже привстал и застыл в полной растерянности. – Чья же гривна на вас, князь? Если не отцовского рода и не материнского, то… Да как же это может быть? – расстроено всплеснул он руками. – Князь, вы, верно, шутите!

– Не шучу. Просто это моя гривна. Моя и больше ничья.

– Но так не бывает! Я, конечно, для вас и глуп, и туп, и не ровня вам, но, смилуйтесь, князь – по другому же быть не может! Гривна всегда передается только от отца к сыну! Не считая Филуманы – ее ваша матушка получила… Но тоже от отца! Ведь этим же родовитость определяется! Не могло так случиться, князь, что малы вы были, когда на вас гривна была возложена? Потому и не помните? – с надеждой спросил вконец растерявшийся Гаврила.

Но и этой его надежде не суждено было осуществиться.

– Почему – помню! – безжалостно заявил Олег. – Ведь я сам ее выбрал и сам надел. Как и остальные гривны.

Он оттянул рукав, показывая пястную гривну. Задрал штанину, демонстрируя ножную.

И это Гаврилу доконало. Он рухнул. В прямом смысле слова – на пол. Но не в обморок, а на колени.

– Великий князь… – просипел он. Продохнул, покачал косматой смоляной шевелюрой и опечаленно сказал. – Или я и с титлом вашим дал промашку? Ведь ежели столько гривен на себе носить – тут и великокняжеского титла маловато… А я еще не верил Елене…

– Нет, я не великий князь, – покачал головой Олег. – А просто князь. А в чем это ты Елене не верил?

– Ну в том, что у вас пять гривен… И что… Вы можете посмеяться надо мной, но она еще говорила… Даже и вымолвить страшно… Будто вы снимали с себя княжескую гривну и давали ей поносить немного…

– Давал. Только очень ненадолго. И это едва не закончилось неприятностью.

– Значит… – Григорий уставился с ужасом уже на меня. – Значит, вы тоже княгиня…

– Да с чего это? – опешила я. – Видишь – на мне же нет гривны!

– Но была! Я не могу не верить княжескому слову! Раз он говорит, что вы удостоились ношения княжеской гривны, значит так оно и было. И княжеская гривна вас приняла! И вы – княгиня… Смилуйтесь, бес попутал… Давеча домогался вас, княгиня Елена… Велите казнить…

– Я могу тебя простить, – великодушно сообщила я. – При одном условии. Что больше домогаться не будешь.