Сын убийцы миров

– А здесь и собираться нечего, – утешил Серафим, ухватывая меня за локоть твердыми, как из железа, пальцами. – Как толковать станем – сама захочешь миром кончить…

При этом он еще и заломил мне руку и, не обращая внимание на придушенный вскрик, принялся ловко приматывать мой девичий стан прямо к холодному кактусу. И откуда только веревку вытащил?…

Радовало одно – металлический кактус был все-таки без колючек. Хотя и с ребрами жесткости по всему периметру своего ствола. И чем туже приматывал Серафим меня к стволу, тем явственнее ощущались моей спиной эти ребра.

– Эй!… – вновь попыталась запротестовать я. – Мне больно!

– Уже? – удивился Серафим. – Это ты, княгиня, не знаешь какова она есть – та боль… Но сейчас узнаешь.

И затянул веревки так туго, что я взвыла.

– Не притворяйся, – доброжелательно предупредил Серафим. – Вот когда скажешь: «Серафимушка, я твоя, делай со мной, рабой своей, что хошь, только избавь от мучений!» – вот тогда я и пойму: тебе больно. И пожалею тебя. Только еще не знаю как. Может, ласково обойдусь с тобой. Может, просто жизни лишу. Это увидим после. Как разговор наш пойдет – так и увидим…

С этим словами, он затянул последний узел на веревке, повернулся ко мне спиной и спокойно отправился куда-то в непроглядную даль.

В одну из двух непроглядных далей этого зала. Теперь я решила, что и не зал это вовсе, а как бы длинный огромный коридор, уходящий во мрак справа и слева. Серафим отправился в его левую непроглядность. Хотя – что для меня это меняло?

– Вы куда? – шепотом поинтересовалась я.

Он так удивился, что даже замер. Потом обернулся, поглядел задумчиво и все-таки снизошел до ответа:

– За пыточным струментом, княгиня, куда ж еще? Давно вас здесь поджидаю, струмент приготовлен, надо только принесть. Обождешь малость? Не торопишься, княгиня?

Он еще и издевался!

Я гордо отвернулась.

– Ты не торопись, – вздохнул Серафим. – Еще успеешь намучиться… Думаешь мне охота к пыточному делу приучаться? Не охота! Я лыцар! Я, чтоб ты знала, в царовом ополчении тысяцким был! И это в полку Правой руки!

– Похвально, – откликнулась я. – Так зачем тогда себя заставлять? Не занимайтесь нелюбимым делом! Развяжите меня да и разойдемся подобру- поздорову…

– Нет, княгиня, – с сожалением качнул пегой бородой Серафим. – Не развяжу. И не отпущу. И не потому что боюсь тебя или, к примеру, твоего князька малолетнего. Мне вас бояться нечего. Я тут уже, считай, как дома. Обвыкся. Я так спрячусь – никогда меня не найдете. Места здесь много. В догонялки играть можно до самой старости! Так что бояться мне вас нечего. А вот должок вернуть – надо бы…

– Какой должок? Вы мне ничего не должны!

– Должен. Только не тебе, а себе. Одну княгиню я уже как-то упустил. Хотя не должен был. Мамку князя твоего. А она после таких делов наделала!… У-у! Все сгубила. Весь мир наш христианский. Как уж там она с пустохлябью договорилась – про то не ведаю. Но договорилась же, короста этакая! И наслала на нас эту проказу, эту язву моровую! А теперь еще и ты явилась. Да сынка ее привела. Истинно молвил Бориска – добра от вас ждать нечего! Он хоть и горяч, Борис-то Лексеич – весь в папашку своего, знал я их обоих, с малолетства знал, соседствовали мы… Еще тогда, раньше, соседствовали, до того как княгиня Шагирова явилась… Так вот я и говорю: прав Бориска, хоть и горяч. Раз пришли вы сюда – значит, не спроста. Явились дорушить то, что великая княгиня не порушила.

– Но мы хотим как раз наоборот! Спасти всех! Восстановить все как было раньше! – возмутилась я.

– А как было раньше? – вкрадчиво поинтересовался Серафим. – Разве вы это знает можете? Разве ты с князьком твоим жила здесь раньше, чтоб знать? Что восстанавливать-то собираешься, а, княгиня?

– Мы не жили здесь, конечно, – согласилась я. – Но как оно было – это понять не трудно. Песка не было. Кручени карачунной. Вот это и надо убрать.

– Песка… Был песок! Испокон веков Киршагова пустохлябь была полным-полна этим песочком! Врешь ты все, княгиня. Брешешь, как та бешеная собака! Песок они уберут – надо ж такое придумать! Интересно, что пащенок шагировский запоет, когда я его поймаю? Как он выкручиваться начнет? Да только меня не проведешь! Вижу я все ваши козни! Спасатели, понимаешь, явились! Спасут они нас, как же! Знамо дело – яблоко от яблоньки недалече падает… Нет, мне надо истинные намерения ваши знать! Так что отпустить тебя, сама видишь, никак не могу… – он с тяжелым вздохом развел руками. – Потолковать нам с тобой придется. Как следует потолковать. А как узнаю я помыслы ваши тайные – твои и князька – тогда уж с ним толковать буду. Подстерегу да потолкую. Авось и еще что полезное прознаю…

– Вы не сделаете этого! – обомлела я. Он еще и Олега пытать собирается? Вот же скотина!