Сын цирка

Это решение очень разочаровало пожилого официанта, разносившего чай между отелем и различными кемпингами на берегу моря, где стояло немало строений, состоящих всего лишь из воткнутых в песок четырех шестов, увенчанных крышей из сухих ветвей кокосовой пальмы. Разносчик чая несколько раз подходил к нему с просьбой о консультации, когда доктор лежал в гамаке под пальмами. Фарук согласился посмотреть старика из чистого интереса к постановке диагноза. Али Ахмед выглядел лет на 80, однако он заявлял, что ему только 60. Доктор увидел у него четкие признаки врожденного сифилиса уже при первом осмотре. У Ахмеда были «зубы Хатчинсона» — колышкообразной формы передние зубы. Диагноз подтверждала глухота разносчика чая, а также характерная замутненность роговой оболочки глаз.

Фаруку недоставало четвертого признака заболевания, довольно редкого при врожденных формах сифилиса, — зрачка Аргила Робертсона, более часто наблюдаемого при сифилисе от полового контакта. Требовалось, чтобы старик повернулся лицом в сторону восходящего солнца, и Дарувалла ломал голову, как добиться этого, не вызывая подозрения старика. И он придумал.

Из гамака, к которому поднесли чай, Фарук смотрел на Аравийское море. На берегу сзади него утреннее солнце бросало раскаленные лучи на деревню, откуда над пляжем растекался запах разделываемых кокосовых орехов.

— Что это за запах, Али? Откуда он? — спросил доктор, смотря в подернутые дымкой глаза Али Ахмеда.

Желая удостовериться, что его услышат, он говорил очень громко, обращаясь к разносчику чая в момент, когда тот сфокусировал зрение, подавая доктору стакан. Его зрачки сузились, чтобы рассмотреть близкий объект — стакан чая. Когда доктор задал свой вопрос, Али Ахмед перевел взгляд в направлении деревни, далеких вершин кокосовых пальм. И хотя ему в лицо бил резкий солнечный свет, зрачки его не сузились, реагируя на ослепительное сияние. Доктор удостоверился, что перед ним классический признак зрачка Аргила Робертсона.

Фарук вспомнил обожаемого профессора по инфекционным болезням Фрица Майтнера, поучавшего студентов, как лучше всего запомнить особенность зрачка Аргила Робертсона: «надо думать о проститутке, влагалище которой не сжимается, приспосабливаясь к члену, но реагирует». Это говорилось в мужской аудитории, и все студенты смеялись, однако Фарук смеялся за компанию: молодой Дарувалла не имел дела с проститутками, хотя и в Бомбее, и в Вене их было предостаточно.

— Фени, — сказал разносчик чая по поводу запаха. Но доктор уже знал ответ, как и то, что зрачки некоторых сифилитиков не реагируют на свет.

Соблазнительная сцена в книге

В деревне и даже в далеком ГТанджиме из кокосовых орехов выгоняли самогон под названием «фени». Тяжелый и сладковато-приторный запах пойла стоял над всеми отдыхающими на пляже.

Доктор Дарувалла и члены его семьи уже стали любимцами персонала отеля. Их радостно приветствовали в небольшом ресторанчике, пристроенном к зданию, а также в таверне на берегу моря. Фарук давал хорошие чаевые, его жена на фоне грязных хиппи казалась красавицей. Миленькие светлокожие дочери еще не вышли из подросткового возраста. Шокирующе красивый Джон Д завораживал как европейцев, так и индийцев. Персонал гостиницы извинялся за противный запах самогона-фени только перед немногими семьями, подобными семье доктора.

В мае и июне перед сезоном муссонов знающие иностранцы и индийцы не поедут на пляжи Гоа из-за чрезмерной жары. Однако именно в этот период здесь отдыхают уехавшие за границу люди, которые хотят встретиться со своими родственниками и друзьями. Школьные занятия уже закончились, на рынках изобилие мелких креветок, омаров и рыбы, наступает время полного созревания кокосовых орехов (хотя Фаруку больше нравились плоды манго). Чтобы поддержать праздничное настроение, католическая церковь широко отмечает многочисленные престольные праздники. В то время доктор еще не стал христианином, но он ничего не имел против участия в парочке банкетов.

Католики Гоа больше уже не составляют большинства верующих, поскольку в начале века для разработки залежей железной руды сюда приехало много индусов. Однако Фарук, как и его отец, продолжал считать, что здесь живет еще достаточно «римлян». Португальское влияние осталось лишь в монументальной архитектуре, которую Дарувалла любил, да в местной кухне, от которой он получал не меньшее удовольствие. Кроме того, на рыбацких лодках часто встречалось название «Король Христос». В ту пору в Бомбее вошли в моду наклейки на бамперы машин, комические или религиозные, и доктор шутил, что зги названия лодок все равно что местный вариант наклеек на бамперы. Джулии не понравилась шутка, как не нравилось его постоянное зубоскальство по поводу останков святого Франциска.