Сын цирка

Доктор полагал, что если бы он лично был сумасшедшим шимпанзе из цирка «Большой Голубой Нил», то обязательно захотел бы укусить Мартина Миллса. Но Джулия видела, что упакованной вакцины и иммунизированного глобулина достаточно для того, чтобы сделать укол себе, миссионеру и обоим детям — если бешеная обезьяна-шимпанзе нападет на них всех.

Счастливый день

Утром доктор хотел прочитать и отредактировать новые страницы сценария, однако нужно было слишком много сделать. Мальчишка-нищий продал все вещи, которые Мартин Миллс купил ему на Фэшн-стрит. Джулия предвидела это, поэтому она купила неблагодарному маленькому негодяю дополнительные вещи. Пришлось приложить усилия, чтобы погрузить Ганешу в ванну. Вначале он хотел кататься в лифте, потом задержка получилась из-за того, что никогда прежде он не был в зданиях, где балкон выходил на Марин-драйв. Его буквально заворожил открывшийся с балкона вид. Ганеша взбунтовался и не хотел надеть сандалию на здоровую ногу. Даже Джулия усомнилась в правильности решения скрыть покалеченную ногу белым носком. Этот носок недолго останется белым и чистым. Что же касается сандалии, то Ганеша стал жаловаться на ремешок, который якобы причиняет ему такую адскую боль, что он едва может идти.

Когда доктор поцеловал жену на прощание и потащил неблагодарного мальчишку к ожидавшему их такси Вайнода, там на переднем сидении рядом с карликом сидела надутая Мадху. Ее раздражало, что доктор Дарувалла с трудом понимал, что она говорит. Она перешла на диалект маратхи и на язык хинди, пока доктор не понял, что Мадху не понравилось, как ее одел Вайнод, которому давала указания Дипа.

— Я не ребенок, — сказала бывшая девочка-проститутка, хотя было понятно, что Дипа изо всех сил пыталась, чтобы маленькая шлюха выглядела наподобие ребенка.

— В цирке хотят, чтобы ты выглядела, как ребенок, — объяснил девочке доктор Дарувалла.

Мадху надула губы и замолчала. Она не отвечала на вопросы Ганеши так, как положено отвечать сестренке. Мадху бросила короткий, полный отвращения взгляд на покрытые гноем глаза мальчишки с полосками тетрациклиновой мази — было такое впечатление, что у него стеклянные глаза. Ганеше требовалось накладывать мазь еще семь дней, если не больше, чтобы добиться положительного результата.

— Я думала, они сразу приведут тебе глаза в порядок, — холодно сказала Мадху.

Девочка говорила на хинди. Фаруку показалось, что когда дети оставались с ним, вместе или порознь, они старались говорить по-английски. Теперь дети перешли на хинди и маратхи. В самом лучшем случае доктор с трудом понимал хинди, а маратхи был ему недоступен совершенно.

— Очень важно, чтобы вы вели себя, как брат и сестра, — напомнил им Фарук, однако настроение у мальчишки было не лучше, чем у Мадху.

— Если бы она была моей сестрой, я бы ее сейчас избил. — Ганеша отвел глаза.

— С такой ногой у тебя ничего не получится, — огрызнулась Мадху.

— Спокойней, спокойней! — Дарувалла решил говорить по-английски, поскольку почти наверняка знал, что и Мадху и Ганеша поймут его. Кроме того, по-английски его слова должны звучать более авторитетно. — Это ваш счастливый день, — сообщил Фарук детям.

— А что означает «счастливый день»? — спросила Мадху.

— Ничего не означает, — бросил ей Ганеша.

— Это такое словосочетание, но оно означает многое. Что вам повезло, вы уезжаете из Бомбея и направляетесь в цирк, — сказал Дарувалла.

— Значит, вы имеете в виду то, что мы счастливы, но вовсе не в этот день, — ответил молодой философ с обезображенной слоном ногой.

— Слишком рано говорить о том, что мы счастливы, — заключила девочка-проститутка.

С таким настроением они приехали в миссию Святого Игнатия, где их поджидал решительно настроенный миссионер. Мартин Миллс устроился на заднем сидении машины «Амбассадор», излучая безграничный энтузиазм.

— Сегодня ваш счастливый день! — объявил фанатик детям.

— Мы это уже обсудили, — ответил ему доктор Дарувалла.

Стрелки часов показывали только 7. 30 утра начинающейся субботы.

Необычные посетители отеля «Тадж»

Через час они были в здании аэропорта для внутренних авиалиний в Санта-Круз, однако им сообщили, что рейс на Раджкот отложен до вечера.

— Эти индийские авиалинии! — воскликнул Дарувалла.

— По крайней мере, они честно об этом сказали, — заступился за авиалинии Вайнод.

Доктор решил, что они смогут поискать более комфортабельное место для ожидания, чем аэропорт Санта-Круз. Пока Фарук вел детей обратно к такси, Мартин Миллс отошел и купил утреннюю газету. По дороге в Бомбей, забитой машинами в этот утренний час пик, миссионер потчевал их выдержками из «Таймс оф Индиа». Только к 10. 30 им удалось добраться до отеля «Тадж», поскольку доктор принял эксцентричное решение ждать отлета в Раджкот, сидя в холле отеля «Тадж Махал».

Мартин Миллс начал чтение.

— Послушайте вот это, — не унимался он. — Два брата зарезаны… Полиция арестовала одного нападавшего, однако двое других быстро скрылись на мотоцикле.