Сын целителя

Молчу, что сказать. Помочь я вряд ли смогу, но и завуча понять можно. Заходим в учительскую. Сережу привели сюда, сидит на стуле – бледный, вспотевший. Наверное, любой врач с ходу диагноз назвал бы. А я не врач, так, у отца чему-то научился. Подхожу, пробую лоб ладонью. Холодный. И что это значит? Падение давления? Осматриваю голову, на затылке небольшая шишка. И пиджак сзади немного вымазан, хотя по одежде видно, что аккуратный. Брюки наглажены, рубашка беленькая.

- Ты падал? – смотрит на меня, потом кивает. – Головой ударился? Когда?

- Перед уроком, – почти прошептал. У меня на миг темнеет в глазах, проносится картина: Сережу сильно толкают в грудь, он врезается в стенку школьного туалета. В спине и затылке острая боль. Стряхиваю головой, наваждение проходит.

- Сотрясение мозга, – говорю завучу. – Я ничего не сделаю, срочно в больницу. Отец уехал, так что к нам бесполезно. Хотя…. спину, пока скорая приедет, подлечу.

- Спину? – не поняла завуч.

- Да. Его толкнули, и он ударился. Так ведь? – смотрю на Сережу. Не, бесполезно. Надо разобраться потом, кто его. Стаскиваю с него пиджак, Неля Романовна начинает помогать, она, кажется, классная у него. Рубашку, майку, во понадевал, жарко ведь! Ага, синяк приличный. Обо что на гладкой стене так можно?

Пока скорая приехала почти убрал синяк. С головой, надеюсь, разберутся. Уже начался второй урок, алгебра. Постучав захожу в класс. Виктория в курсе, видела в учительской меня, поэтому, не отрываясь от доски  машет рукой – садись мол. И что она пишет? С начала учебного года уже контрольная?

- Что это? – шепчу Сидоровой.

- Проверка что мы помним из прошлогоднего. 

Да ничего я не помню. По алгебре мне пятерки ставили только за красивые глазки. Точнее за красивую кожу Инны Сергеевны. Ей уже больше тридцати, а все за внешность переживала. А у Вики всё в порядке, как я теперь выкручиваться буду?

- Ирка! – опять Сидоровой. – Тебе ничего полечить не надо?

- Нет, спасибо, я здорова, – издевательским тоном таким. Пересяду от нее нафик.

- Всё, можете приступать. У вас тридцать минут. Горка, тебе что-то непонятно? – выделила меня Вика.

- Понятно. А можно не решать? Я пока не готов, много сил потратил.

- Решай что сможешь. Переключение вида деятельности – лучший отдых, – тоже издевается, все бабы стервы!

Так, что сначала умножать или делить? Кажется, умножать. А квадрат? Сначала  извлечь, потом умножить? Кого извлечь, тут Х в квадрате, как его умножить? Бред какой-то! Второй пример не лучше! Да…. Давно у меня двоек не было. В смысле вообще не было, вот первая будет. Нет! Не будет!

- Разрешите выйти? – поднимаю руку.

- Что случилось?

- Мне в туалет нужно. У меня после этого всегда мочеиспускание повышенное, – в классе тишина, хотя все поняли мой маневр. Даже не засмеялся никто.

- Иди. Я тебя потом отдельно поспрашиваю, – потом - это будет потом. Жить нужно сегодня.

Иду в живой уголок. До звонка возвращаться не буду, да и нечего было вообще идти на урок. Вот, лучше рыбок покормлю. И черепаху полечу, у неё панцирь поцарапался!

На большой перемене вылавливаю Даньку из четвертого «А». Лежал у нас в клинике с раком, я лично лечил.

- Даня, а ну-ка расскажи мне, кто Сергея бил?

- Бубырь! – тут же сдает Данька. – Он деньги вымогает, не только у него. У меня тоже пытался, я брату сказал, тот с ним поговорил!

Бубырь - приблатненный придурок с параллельного класса. В прошлом году появился в нашей школе. Пытался себя поставить, но обломали. С мальками вот только и самоутверждается. Нахожу его там, где и ожидал – за туалетом. Курят, он и еще трое из его класса.

- Бубырь, ты попал! – с ходу наезжаю. – У пацана сотрясение мозга, суши сухари. Пойдешь в колонию.

- Чё? Я не при делах! Не трогал я никого! Не докажут! – Сплевывает в сторону, ни капли волнения.

- Думаешь? Свидетели есть. Не отмажешься.

- Кто?

- Я. И еще найду, сколько нужно будет, – одноклассники Бубыря, открыв рты, смотрят на нас поочередно.

- Чё ты? Тебя там вообще не было! Ты чё, стукач? Знаешь, что с такими делают?

- Мне насрать. За такое чмо как ты никто не подпишется. Так ведь? – смотрю на пацанов. Молчат. Знают, что так. Да и меня никто не тронет. Димка головы оторвёт, а Таня еще быстрее. Да и меня побаиваются, слухи разные ходят.

- Да не трогал я его!

- Слушай меня внимательно. Если у него будут проблемы со здоровьем, я тебя сдам. Если еще хоть один малёк пожалуется на тебя – я тебя сдам. И, вообще, лучше мне на глаза не попадайся! Если разозлишь, то и сам разберусь с тобой. Я не только лечить умею! Сделаю импотентом, хер кто вылечит! Пассивным сексом будешь заниматься! Ты просёк? – под конец уже кричу. 

-  Да понял я! Нах оно мне надо, не собираюсь я никого трогать! – покраснел. Но не от стыда точно. От злости, что его при всех опускают. Но и страх присутствует. Я эмоции хорошо чувствую. В детстве они меня вообще захлестывали, говорят: при мне лампочки взрывались. Пока Алим не научил закрываться.