Сын Тишайшего

Впечатления от осмотра Красной площади сложились двоякие. Порадовало, что территория не изуродована дьявольским саркофагом с мумией палача русского народа. Удивило отсутствие некоторых привычных зданий, вроде Исторического музея и ГУМа. Напрягло, что большая часть немалого пространства, включая Васильевский спуск и Китай-город, представляет собой сплошной рынок, вернее, базар. Я ещё могу понять основательные строения, где расположены торговые ряды. Но к чему это бардак, похожий на барахолку? Толпы снующих людей, жуткий шум, гадящая скотина и мусор просто уничтожают дух сакрального для меня места.

Поймите меня правильно, я не против развития торговли и ремёсел. Но для них необходимо отдельное место и подальше от центра города. Ведь это не только шум, висящий над площадью, будто смог. А как быть с мусором и вонью? Народ сейчас простой — увидел длинную яму и начал заваливать её отходами, в том числе собственного производства. Вот и Алевизов ров ждала такая участь. Центр города должен иметь совершенно иной облик, касающийся уровня домов и магазинов. Здесь должно быть чисто и богато.

Кстати, Федя издал указ о поощрении каменного строительства и создал первую канализацию в Кремле. Надо продолжить столь здравые начинания и придать городу более современный облик. Ещё необходимо мостить улицы камнем, иначе он и далее будет утопать в грязи даже летом.

Между тем повозка следовала к дому Лихачёвых. Встречный народ встречал меня поклонами и крестился, кто-то падал на колени. Я уже свыкся с таким поведением и особо не реагировал. Не бегут следом, уже хорошо.

Около дома постельничего наблюдался ажиотаж, что немудрено. Хорошо, что это была организационная суета, а не толпа прихлебателей, решивших попасться на глаза монарху. Увидев нашу процессию, народ забегал ещё интенсивнее, но постепенно рассосался.

У порога меня встречала целая делегация во главе с патриархом Лихачёвых — Тимофеем Ивановичем. Вернее, он один из братьев, давших России немало толковых людей. Рядом с седым как лунь и ещё крепким стариком, стояло ещё семеро родичей.

— Добро пожаловать, государь! — дворяне и их люди склонились в низком поклоне, — Рад, что ты посетил наш дом.

— Как стало легче, я решил увидеть своего верного слугу — Алексея. Уж слишком нехорошие вести доносит его брат, — киваю на вытянувшегося в струну Михаила, а затем приказываю рындам, — Несите кресло, чего встали? Ещё и рты открыли, сейчас туда не только мухи, но и вороны залетят.

Народ шутку оценил и заулыбался, а Михаил грозно глянул наверх, где из окошка нас рассматривала причина растерянности молодёжи. Девица действительно хороша! Вроде это одна из дочерей Алексея.

А вот состояние здоровья постельничего и общая атмосфера комнаты, меня сразу расстроили. Лихачёв младший гнил заживо, судя по запаху от ран и испарине на лбу. За неделю человек, либо умирает, либо постепенно идёт на поправку. По словам Тимофея Ивановича, сыну становится всё хуже.

— Государь! — тихо произнёс дворянин, чьи уставшие глаза подозрительно заблестели, — Жив! А мы уж не надеялись.

— Молчи, тебе нельзя разговаривать. Андрей, начинай осмотр, что-то здесь не то, — приказываю доктору, проскользнувшему к кровати, — Выйдете все, кроме Тимофея Ивановича и сиделки. И окно откройте, здесь дышать нечем. Для выздоровления необходим свежий воздух.

Народ засуетился, лишние люди покинули комнату, а сквозь распахнутое окно заструился солнечный свет. Ещё и дышать стало легче. А обстановка у дворянина неплохая! Красивые обои, толстенный персидский ковёр, современная мебель и красивые подсвечники. Не царские палаты, но неплохо! Чего-то меня понесло в другую степь.

Между тем Келлерман при помощи юркой тётки быстро размотал повязку на ключице.

— Стоять! — от моих слов все присутствующие вздрогнули, — В доме есть водка или крепкое вино?

Патриарх кивнул и подал знак сиделке. Та метнулась из комнаты и появилась буквально через минуту, притащим бутылку из мутного стекла. Вытаскиваю пробку и нюхаю продукт. Чистый шмурдяк! Как это можно пить?

— Ключница водку делала, — произношу под удивлённые взгляды народа и сую бутылку доктору, — Хорошенько протри руки, прежде чем касаться ран или своих инструментов. Их тоже протри и делай это впредь. Тебя это тоже касается.

Смотрю на застывшую тётку, которая, впрочем, сразу затрясла головой. Надеюсь, поняла. Я потом ещё раз предупрежу патриарха.

— А ещё кипяти все ткани, прежде чем накладывать повязки. И усуши их в чистом месте, дабы на них не попадала грязь, — продолжаю инструктировать сиделку.

Андрей вынес вердикт, быстро осмотрев рану на плече и ещё пару мелких порезов на груди.

— Здесь нет никакой опасности. Раны хорошо заживают, и целебные настои помогли. Надо осмотреть ногу.

— Стой! — снова одёргиваю врача и сиделку, — Я кому сказал про чистую ткань? Стене или печке?

Тётка снова зашустрила и достала из сундука белый лоскут, которым сноровисто перемотала ключицу и грудь раненого.