Сын Тишайшего

— Я тоже обещаю! Вот завтра же и займёмся! — воскликнул мальчик, ставший в моём времени императором. — А когда мы будем играть? Ты хотел прийти, перед тем как слёг. Мне уже вырезали и расписали новых воинов. И когда мы будем читать книгу того древнего латинянина?

Вот отсюда ноги и растут. Именно старший брат привил юному Пете влечение к военным играм. Сначала приказал солдатиков вырезать и даже создать макет целой крепости. Затем Фёдор увлёк Петра изучением истории. А перед болезнью царь пообещал прочитать и разобрать целый трактат «De re militari»,[2] до сих пор популярный в Европе. Также в планах было чтение трудов византийских полководцев и некоторых немцев, которых пока изучал сам Федя. Странно, почему его считают мягкотелым и миролюбивым? Воинственности мне нынешнему не занимать.

Всё дело в осторожности. Монарх не спешил, изучая воинскую науку как по книгам, так и в реальности. То же самое происходило с политикой, он не грёб всю власть под себя, понимая неизбежность конфликта с боярами. И я сильнее зауважал человека, чьё тело мне досталось. Фёдор прекрасно знал, что долго не протянет. Судьба скончавшегося Алексея была у него перед глазами. Но он не сдавался, тянулся к знаниям и заинтересовал учёбой братьев.

— А как у тебя с латынью, Петруша? — тереблю кудри ребёнка и заговорщицки улыбаюсь. — Как дела с глаголами?

— Уууу! Сложно и скучно! — воскликнул Петя под смешки всего семейства. — Вот немецкий и особенно польский даются мне хорошо. И пользы от них больше.

Здесь спорить сложно. Я сам не понимаю, почему европейский образованный люд с таким упорством учил латынь, а особенно греческий. Фактически они нужны узкой прослойке учёных, остальное всё понты. Как было с польской шляхтой, любившей щеголять изречениями древних римлян.

Фёдор добавил в программу братьев изучение немецкого, который сам неплохо знал. Это к обязательным греческому, латыни и польскому. Всё пошло от Симеона Полоцкого. Надо учитывать монашеский сан наставника русских царевичей. По идее, сейчас надо учить немецкий, французский и английский. Последний даже лишний, ибо первые два наиболее распространены в Европе. Теоретически нужно знать персидский и турецкий, но это больше касается дипломатов с разведчиками.

— Ванечка, а у тебя как языками?

Братец снова покраснел аки девица, что делал довольно часто:

— Мне всё нравится. Могу Пете трактат прочитать, но ведь ты запретил. Надо, чтобы он сам его потом разобрал.

В каком месте он слабоумный? Человек в шестнадцать лет знает четыре языка и очень любит читать. Речь у брата грамотная, и на инвалида он не похож. Не сказать что косая сажень в плечах, но нормальная осанка и зрение тоже в порядке. Приступов эпилепсии, называемой здесь падучей, у Ивана пока не было. Может, проблемы с нервами и последующие тяжёлые заболевания начались после бунта? Судя по источникам, именно тогда юноша ударился в религию и перестал интересоваться государственными делами. Сейчас он, наоборот, весьма любознательный, пусть и излишне робкий. Но это дело мы поправив. Как и физическое состояние, чем займёмся не отлагая.

— Значит, немного изменим ваше обучение, — загадочно смотрю на удивлённых парней. — Петя освобождается от изучения греческого и латыни, кои ему совершенно не даются.

— Ура! — воскликнул мальчик.

— Но упомянутые языки мы заменим на французский и ещё один. Сам выбирай, будешь ли ты учить голландский или английский. Спешить не нужно, — успокаиваю расстроившегося Петю. — Сначала найдём достойных и знающих учителей. Заодно посмотрю, чем вы там вообще занимаетесь. На неделе опрошу Зотова с Нестеровым.

— А можно мне тоже учить новые языки? — спросил Иван.

Эх, да любой родитель из моего времени порадовался бы такому рвению. Но нынешние дети предпочитают сидеть в телефонах и резаться в игры.

— Конечно. Коли сестрицы наши захотят, то могут присоединиться. Ученье — свет, а неученье — тьма! — произношу, подняв указательный палец. — Есть ещё у меня задумка.

Кстати, девицы Романовы были вполне образованы для своего времени. Не знаю, как насчёт философского диспута, но греческий с латынью они знали, да и об истории с географией имели представление.

— Надо бы вам обоим заняться гимнастикой. Мне приходилось немало читать про тягу греков с римлянами к развитию тела. Это вельми полезное занятие. С братией я этот вопрос улажу. Кроме того, нельзя забывать о владении саблей, копьём и луком. Да и держаться в седле кому-то надо учиться, — после моих слов покраснели уже оба брата.

Определённые тренировки с царевичами проводили, но как-то бессистемно. Иван считался слабым, а Пётр — ещё маленьким. Поэтому, кроме верховой езды и основ фехтования, им ничего не преподавали.

Далее я уделил время мачехе и сестрицам.

— Испугались мы дюже. Хорошо, что охрана да иные холопы удержали стрельцов. Так бы вынесли всё добро или попортили. На площади было страшно, особенно когда бояр рубили. Благо, что всё наладилось, — после слов царицы все дружно перекрестились.