Сын соперника

На некоторое время дождь ослаб, но затем пошел с новой силой. Темные тучи вновь укутали землю, сливая тени воедино. Деревья теперь представляли слабую защиту от бушевавшего ненастья, однако Ланнел не обращал на это никакого внимания, равно как и не замечал, что прилипшая к телу от дождя одежда стала похожа на вторую кожу. Холода он совершенно не чувствовал.

Так же как не чувствовал никаких сомнений в своей правоте. Решение, которое Ланнел так упорно искал, прочно вошло в его мозг, словно отполированное лезвие.

* * *

Пока Гэлис принимала ванну, ее одежда была высушена и отутюжена.

Слегка смущенная девушка стояла в дверях зала, ожидая Полому. Она не знала, что ее так смутило, но сейчас почему-то чувствовала себя незваной гостьей — или кем-то, кто просит милости.

«Проситель» — слово, которое пришло ей на ум и заставило покраснеть. Гэлис никогда не думала о Поломе в таком свете, но ведь она — одинокая женщина и находится сейчас в доме у одинокого мужчины. Несмотря на все их общее боевое прошлое, несмотря на совместную цель — создание такого будущего для города, в котором было бы место и переселенцам, и коренным жителям, — стратег понимала, что в их отношениях может появиться новая грань.

Теоретически может появиться, предупредила себя Гэлис, все еще не уверенная, нужно ли ей это. Со времени смерти Китайры мысль о союзе с кем-то — физическом или любом другом — не приходила в голову Гэлис. Она была слишком занята работой, скорбью, попытками забыть прошлое, чтобы подумать о своем личном будущем.

— Я думаю, угроза со стороны Сайенны пока не дает шанса экстремистам, — произнес Полома.

Префект словно призрак возник перед Гэлис. Девушка невольно отметила про себя, что Полома одет достаточно изысканно… и от него хорошо пахнет.

— Я полагаю, Кайсора Неври кто-то подтолкнул к подобным действиям, — сказала она.

— Это был шанс, который он не мог упустить, — невозмутимо заметил префект.

Гэлис крепко сжала губы.

— Смею предположить, ты согласишься со мной, что смерть переселенца Кардера — не его рук дело.

— У меня нет причин считать советника убийцей. Тем не менее он знает, кто это сделал. Более того, Кайсор решил воспользоваться ситуацией в своих интересах…

Гэлис помолчала, потом сказала:

— Знаешь, а ведь Эриот Флитвуд права.

— Насчет представительства колонистов в совете?

Гэлис кивнула.

— Чем быстрее это случится, тем лучше.

— Если я предложу твою кандидатуру, совет непременно согласится.

Полома произнес эти слова спокойно, уверенно глядя на девушку. Но Гэлис не покидало странное чувство, что сказанное — предложение простого человека, но никак не политика.

Все идет не так, подумала она, ощущая явный дискомфорт.

— А почему не Гош? Или даже Кадберн?

— Линседд — солдат, да еще из Хамилая. Если дать ему место в Ассамблее, то в глазах большинства «истинных» граждан это будет равносильно военному поражению.

— А Кадберн — Избранный, — задумчиво сказала девушка.

— Точно. Остаешься только ты.

— Переселенцы воспримут это как предательство. Они ведь не считают меня одной из них. Почему не Эриот Флитвуд?

— Что ж, может быть… Но никак не Арден. Это будет равносильно тому, как если бы мы посадили за стол медведя.

— Тогда Эриот, — сказала Гэлис. Полома тяжело вздохнул.

— Буду с тобой откровенен, Гэлис Валера. Я боюсь, что если надавлю на совет сейчас, то потеряю влияние, а переселенцы вообще не получат мест в Ассамблее. К тому же меня могут сместить с поста префекта…

Стратег покачала головой — больше от растерянности, чем от непонимания или неприятия слов Поломы. Если бы он был посмелее, подумала она. Если бы мог выказать больше мужества…

Девушка нахмурилась. У нее нет никакого права сомневаться в мужестве этого человека после испытаний, выпавших на его долю.

— В порядке? — спросил Полома. Гэлис вздохнула.

— Мне нужно возвращаться в Цитадель.

На лице префекта появилось разочарование. Он неохотно кивнул.

— Конечно. У тебя есть дела, а я от них отрываю…

— Это не… — начала Гэлис, но не закончила. Она молча направилась к двери.

* * *

Как только пошел град, Гош послал своих драгун на западную сторону Седловины.

Колкие ледышки продолжали хлестать по лицам солдат и крупам лошадей, но не так сильно, как на открытом пространстве. Никто из драгун не был серьезно ранен, а лошади были слишком хорошо обучены, чтобы запаниковать. Когда град сменился дождем, Линседд приказал отряду отправляться назад, в казармы. Он хотел присоединиться к солдатам, но решил, что сейчас важнее обсудить произошедшее в Седловине с Гэлис. Полковник был поражен тем, как близко переселенцы и местные оказались к вооруженному столкновению. Если бы принц остался жив, тогда будущее предстало бы яснее для всех нас.

Мечты, мечты…

Прекрати, приказал себе Гош. Ты должен справиться с этой заварушкой прежде, чем начнется новая. Такова доля солдата.