Сын соперника

— Каких еще конюшен?

— Для драгунских лошадей. Кидан раньше не имел кавалерии, не было надобности, ведь основная часть городской застройки защищена плавнями. Поэтому в городе просто нет места для размещения коней.

— Так ты что, весь день плотничал?

Арден пожал плечами.

— Почти.

Эриот пристально посмотрела на него.

— Продолжай.

— Что?…

— Ты сказал — «почти». А дальше?

— Да вот все думал о тех мечах и кинжалах, которые мы собрали после битвы…

— Их ведь не нашли? — насторожилась девушка.

— Нет. Но если мы оставим оружие там, где оно находится сейчас, под утесником и папоротником, какой-нибудь солдат запросто может случайно на него набрести.

— Так о чем ты думал?

Арден одарил ее одной из своих редких улыбок.

— Я думал о конюшнях…

Эриот непонимающе посмотрела на него, затем выражение ее лица изменилось. Она улыбнулась.

— Великолепно… Действительно, кто догадается искать там тайный склад оружия?…

— Я говорил с некоторыми членами союза — с теми, кто будет работать над проектом конюшен. Так вот они полагают, что в некоторых стенах можно устроить ниши и оставить парочку камней незакрепленными, чтобы вынуть их в случае необходимости.

— Ты умнее, чем кажешься, мой мрачный… мой милый Арден.

— Кстати, я видел, как ты болтала с офицером.

— Да, с Гошем Линседдом, — подтвердила девушка. — Его так называли солдаты… Он разговаривает, как мы. Этот полковник не какой-то там жеманный офицер. Чувствуется, что понюхал пороху.

Арден мотнул головой.

— Как мы?… Не важно, понюхал он пороху или нет. Не люблю военных. Они запросто могут пойти против нас, если их руководству не понравится союз.

Эриот строго посмотрела на него.

— Наша задача в том и состоит, чтобы не допустить подобного. Ведь мы на одной стороне.

— Возможно, — не слишком уверенно произнес Арден. — Но спрятать оружие — все-таки твоя идея…

— Это совсем другое: это — благоразумие. Я ведь не на стороне врага, — сказала девушка. — Мы сражались сообща, не забыл? Кстати, я видела, как ты любезничал с кевлереновым… как бишь его…

— Избранным, — пробурчал Арден. — Ему больно. Со смертью господина он лишился смысла всей своей жизни.

— И не надо обвинять меня в пособничестве врагу!

— Я этого и не делал. Только будь поосторожнее с Линседдом и остальными. Особенно с женщиной. Она поумнее других и хорошо знает, что к чему…

— Женщина?…

— Такая блондинка. Сражалась вместе с нами здесь, на Кархее.

— Гэлис Валера, — кивнула Эриот. — Солдаты частенько говорят о ней. Она им нравится… Гэлис ведь стратег, на должность представлена принцем…

— Стратег, говоришь? Это многое объясняет.

— Может быть, она станет нашим союзником…

— Эриот, она — одна из них. Они нам не союзники!

— То же можно сказать и об Избранном.

Арден отвел взгляд.

— Я просто прошу: будь осторожней.

Эриот положила руку на его огромное плечо.

— Милый Арден, — нежно произнесла она. — Ты должен научиться верить хоть кому-то!

— Я верю тебе, — ответил он глухо.

Глава 5

Чиерма подумал, что главная проблема любви состоит в том, что ты всегда ждешь ее, но когда она приходит, то понимаешь — без нее лучше. Отсутствие любви не только упрощает жизнь, но еще и освобождает от чувства вины, зависимости, вассальной преданности, а самое главное — ответственности. Любовь была для него препятствием, мешавшим жить полной жизнью.

Без нее мне сейчас гораздо лучше…

Чиерма стоял у могилы леди Энглей Кевлерен. Когда-то он был ее Избранным, затем превратился в ее господина.

Один из его помощников как-то спросил, зачем Чиерма распорядился выкопать могилу для госпожи, ведь после случившегося от нее практически ничего не осталось…

Нет, он все еще был Акскевлереном, который имел право приказать вырыть могилу и положить туда некоторые из вещей леди Энглей: ее любимый голубой шарфик, золотое фамильное ожерелье Кевлеренов с треугольной подвеской…

Чиерме показалось недостаточно этого, и он положил букетик цветов поверх шарфа.

Он глубоко вздохнул, повернулся, чтобы уйти, но что-то его удерживало. После каждого посещения могилы — а случалось это практически ежедневно, если позволяли дела, — Чиерме трудно было покинуть госпожу, снова оставить ее в одиночестве.

Снова — потому что он так уже поступил много месяцев назад, когда она была еще жива и правила Геймвальдом. Переворот поначалу казался заговорщикам таким простым делом, а вхождение в состав тайной организации лишь добавило остроты в жизнь Чиермы. Он присоединился к тем, кто выступал против Кевлеренов, только потому, что не смог простить им обиды, нанесенной в детстве, разлуки с семьей, не смог простить Энглей…

Ну, теперь все в прошлом. С ривальдийскими Кевлеренами покончено, если верить на слово Велану Лаймоку, молодому тысяцкому, прибывшему из Беферена от Комитета безопасности. Кровавая бойня, вызванная действием магии Сефида, была столь ужасна, что даже через несколько часов после того, как все закончилось, дворец не переставал сверкать голубым светом. В живых не осталось ни одного из членов этой ужасной семьи. И погибли не только Кевлерены.