Сын Солнца

Рамзес навсегда сохранил в своем сердце каждое слово, произнесенное ею в течение этой Ночи Вне Времени: священнодействовала не его мать, а богиня. Инициация ввела дух Рамзеса в самое сердце мистерий воскрешения. Несколько раз он еле удерживался на ногах и думал, что вот-вот потеряет всякую связь с миром людей и растворится в ином мире. Но он вышел победителем из этого странного сражения, и его, тело осталось связанным с его душой.

Рамзес провел в Абидосе несколько недель. Он предавался медитации священного озера, окруженного высокими деревьями. По нему во время мистерий плавала ладья Осириса, созданная не рукой человека, а Светом. Соправитель провел много часов у «Лестницы Великого Бога», подле которой возвышались стелы мертвых, чья душа была объявлена праведной перед судом Осириса. Приняв облик птицы с человеческой головой, она отправлялась в паломничество в Абидос, чтобы получить часть жертв, ежедневно приносимых жрецами.

Перед ним открылась сокровищница храма, содержащая золото, серебро, царский лен, статуи, елей, ладан, вино, мед, мирту, драгоценные мази и вазы. Рамзес с интересом осмотрел склады, куда поступала снедь из владений Абидоса, и Исполнил над ними обряд сакрализации, прежде чем их раздали населению. Быки, тучные коровы, телята, козы и домашние птицы также получали благословение. Некоторых животных отправляли в хлев при храме, большинство же возвращалось в окрестные деревни.

Согласно указу, провозглашенному в четвертый год царствования Сети, каждый человек, работающий на храм, должен был знать свои обязанности и никогда от них не уклоняться. Вот почему каждый, занятый во владениях Абидоса, был защищен от злоупотреблений властью, от непосильных работ и незаконных поборов. Визирь, судьи, Главы различных управлений и другие вельможи получили приказ самим строго следовать ему и проверять его исполнение. Шла ли речь о кораблях, об ослах или земельных участках — имущество Абидоса было неприкосновенным. Поэтому крестьяне, земледельцы и виноделы жили в мире, под двойной защитой Фараона и Осириса. Чтобы указ не остался неизвестным ни для кого, Сети приказал высечь его даже в центре Нубии, в Наури, где надпись на внушительной плите два метра восемьдесят на метр пятьдесят шесть поражала взгляды. Тот, кто решился бы переделать земли храма или увести одного из его работников против желания, получил бы двести палочных ударов, и ему бы были отрезаны нос или уши.

Участвуя в повседневной жизни храма, Рамзес увидел, что все священное и все хозяйственное было связано, даже если четко отделялись одно от другого. Когда Фараон общался с богом в самой сокровенной части храма, материальный мир не существовал для него, но ведь нужен был гений зодчих и скульпторов, чтобы соорудить святилище и заставить камень заговорить. А благодаря труду крестьян фараон мог принести в жертву богам самые изысканные яства.

В храме не проповедовалось никакой абсолютной истины, никакая догма не замыкала мысль в фанатизме. Будучи местом воплощения духовной энергии, каменным судном, чья неподвижность была лишь мнимой, храм очищал, облагораживал и приобщал к святому. Он был сердцем египетского общества и существовал за счет любви, связывающей богов с Фараоном, давая людям часть этой любви, необходимой для жизни.

Рамзес несколько раз приходил в галерею предков и разбирал имена царей, которые основали страну, подчиняясь закону Маат. Возле храма находилось место погребения правителей первых династий. Там покоились не их мумии (они были помещены в усыпальницах Сахары, но их незримые и бессмертные тела, без которых Фараон не смог бы существовать. Внезапно его задача показалась Рамзесу непосильной. Он был всего лишь восемнадцатилетним юношей, влюбленным в жизнь. В нем горел сильный огонь, но он был не способен прийти на смену этим гигантам. Как у него хватит наглости и тщеславия, чтобы взойти на трон, который занимал Сети?

Рамзес опьянил себя мечтой, а Абидос вернул его к действительности. Это было главное, для чего отец привез его сюда. Кто бы раскрыл ему глаза на его ничтожество лучше, чем это святилище?

Соправитель вышел за ограду и пошел к реке. Пришло время вернуться в Мемфис, жениться на Красавице Изэт, устроить праздник с друзьями и объявить отцу, что он отказывается от должности соправителя. Раз его старший брат так стремится царствовать: зачем мешать ему? Погруженный в свои размышления, Рамзес заблудился и вышел к низине у берегов Нила. Он раздвинул мешавший идти тростник и увидел его. Его уши свисали, ноги были подобны колоннам, черно-коричневая шкура лоснилась, борода торчала вперед, а рога с острыми концами почти смыкались. Дикий бык смотрел на него так же пристально, как четыре года назад Рамзес не отступил. Пусть бык, царь зверей, наделенный верховной силой природы, решит его судьбу. Если он ринется на него, вскинет рога и растопчет, египетский двор недосчитается одного царевича и легко найдет ему замену. Если же он оставит ему жизнь, то она уже не будет принадлежать Рамзесу, тогда он покажет себя достойным этого дара.

Глава 46