Сын скотьего Бога

Не задумываясь, с ножом в руке Волх бросился на помощь. Ночь была беззвездная, но Волх видел все не хуже, чем в пасмурный день. Удивляться этому было некогда. Он с остервенением, без разбора ударил ножом серое, подвижное тело. Раненый волк взвизгнул, развернулся в прыжке и оскалился. Поваленный на снег Бельд стряхнул с себя второго волка — убитого. Сакса порядком подрали. Запах свежей крови будоражил ноздри. Бельд попытался встать, хватаясь за березу, но, глухо охнув, осел обратно. За деревьями мигали зеленые огоньки: волки не собирались уступать.

Хоть бы искру огня! К костру волки никогда бы не осмелились приблизиться. Сейчас ночные охотники были хозяевами положения, а люди, затерявшиеся посреди темного леса, — их законной и доступной добычей. Поделом Бельду, растяпе, — подумал Волх, и ему стало стыдно.

— Может, на дерево залезть? Утром они уйдут.

Третьяк вынырнул у Волха из-под руки. Его только не хватало. Затаился бы где-нибудь, не пришлось бы двоих защищать. А на дерево Бельд не залезет, он и так, похоже, теряет сознание. Отодвинув маленького Третьяка за спину, Волх заслонил обоих товарищей собой.

Впрочем, жест это был чисто символический. Волки зажали людей в кольцо. Их было голов пятнадцать, и каждый мечтал о клочке горячего мяса. И все-таки они медлили, ожидая сигнала вожака.

Вот и смерть пришла… Мысль эта не вызвала у Волха никаких чувств. Он был молод и не верил в смерть. Но сейчас смерть была слишком близка, слишком осязаема. От нее разило звериным духом, она зловонно выдыхала пар, скулила и урчала, нетерпеливо перебирая лапами. Волх заглянул в самое лицо смерти, и его едва не стошнило от отвращения.

Ну уж нет, как коза на убой он не пойдет.

— Нет! Не надо! — пискнул сзади Третьяк, но Волх оттолкнул его. Оскалившись, он шагнул вперед.

— Эй ты, тупая тварь! — крикнул он невидимому вожаку. — Где ты видишь тут легкую добычу? Ты растеряешь полстаи, прежде чем доберешься до нас. Убирайся, вонючее отродье!

Сорванный, осипший от холода голос разлетелся по лесу эхом. Испуганно вспорхнули птицы. Темнота вспыхивала зелеными огнями. Волху вдруг показалось, что он сам становится этой темнотой. Странное, сводящее с ума ощущение: мир распался на тысячи тысяч звуков и запахов. Это было страшно — как потерять себя. Но это длилось всего одно мгновение.

Затем Волх явственно услышал из тьмы:

— Кто ты?

Голос был низким, как рычание, но слова — разборчивы. Волх ошалело завертел головой. Вокруг по-прежнему качались зеленые огни.

— Я — Волх, князь словен, сын великого Велеса! — проорал он, заглушая собственный страх.

— Зачем ты кричишь? Я хорошо тебя слышу. Не такая уж я тупая тварь. Просто от голода мы потеряли голову, иначе сразу бы поняли, кто перед нами. Не бойся, сын скотьего бога. Никто из моих сородичей не тронет тебя и твоих людей. Если нужна будет помощь — ты знаешь, как меня позвать.

Зеленые огни выстроились в цепочку, а потом исчезли. Волки уходили почти бесшумно, только снег прошуршал под мягкими лапами.

Позади прокряхтел Бельд. Третьяк спрашивал о чем-то, дергая за рукав. Волх стоял, словно во сне.

— Как ты это сделал? Почему они ушли? — допытывался Третьяк.

— Хорошо, что непонятного? О-о-ох, — простонал Бельд. — Князь завыл по-волчьи, волк ему и ответил.

Без тебя знаю, хотел огрызнуться Волх, но не стал обижать раненого. Он действительно все понял. Так вот что за дар достался ему от отца! На душе стало холодно от жути и щекотно от азартного любопытства. Задрав голову, Волх крикнул:

— Эй! Вороны! Скоро ли рассвет?

Снова — удивительный миг погружения в чужую суетливую жизнь.

— Петухов у себя в деревне спрашивай, — сварливо ответили ему. — Иди своей дорогой, сын скотьего бога. Не мешай спать.

Волх расхохотался, как безумный. Третьяк смотрел на него со страхом, а может быть, с восхищением. Бельд морщился и тревожно качал головой. Небо над лесом стало серым, начинался рассвет.

Сакс отделался синяками и ссадинами и уверял, что готов идти. Поэтому решено было не тратить времени. Третьяк, как охотничья собака, занял свое место впереди, безошибочно выискивая только ему очевидные приметы пути.

Волх злился на своих спутников. Ему казалось, что они недостаточно придают значения случившемуся. А ведь Велесов дар делал его несказанно счастливым. Когда он жмурился и думал об этом, его окатывали горячие волны блаженства.

Волх еще не осознал, какое могущество он получил в подарок. Если честно, искусство говорить со зверями и птицами казалось ему курьезным баловством — не более. Дело было в другом. Он получил неоспоримое, железное доказательство связи между ним и Велесом.